Кондор. Дилогия

Семенов Сергей

Болван! Как же он мог забыть, что антиграв является неотъемлемой частью любого трансформера мерности! Для того чтобы поднять в воздух эллар, мощности такого антиграва конечно же не хватит. Но этого и не требовалось. Тимсу нужны были лишь программы запуска. Оставалась только одна проблема – защита, установленная в программаторе трансмеризатора, не позволяющая использовать удаленный доступ к системе. Значит, глоск здесь не помощник. Придется скачивать программу, подключившись к трансмеризатору напрямую. А это не очень приятная процедура.

– Тебе никогда раньше не приходилось вскрывать наносинтона? – задумчиво проговорил Тимс, обращаясь к Миале. Он внимательно осматривал лежащее перед ним тело Фарпрая. – Мне тоже. Но все однажды случается в первый раз.

ГЛАВА 31

Среди

множества аномалий Метамерии дерапсатия была одной из самых неприятных и загадочных. Когда лиитаниане открыли технологию трансмеризации, они еще не знали, какой сюрприз ожидает тех, кому «посчастливится» попасть в мир с живущим там двойником-синхроном. Закон вселенского равновесия был суров – как только в одном срезе реальности оказывалось больше одного синхрона, происходило мгновенное слияние масс. Этот неожиданный эффект и назвали дерапсатией. И ее последствия были совершенно непредсказуемы. Пройдя через слияние, люди не погибали, а переживали ряд трансмутаций, превращаясь в итоге в одного из двух изначальных синхронов. Но тело переживало процесс гораздо легче, чем разум, вынужденный вмещать сознание и память сразу двух, а иногда и более личностей. У всех это было по-разному. Некоторым везло – они умудрялись сохранить рассудок. Другие сходили с ума. Кто-то просто терял память, кто-то никак не мог понять, почему на его теле появились лишние шрамы или исчезли старые, кто-то впадал в кому, кто-то разрывался между множеством реальностей, не понимая, где настоящие воспоминания, а где бред изуродованного слиянием разума. Случалось всякое. Иногда одна из личностей полностью растворялась и исчезала без следа, позволяя человеку жить полноценной жизнью. Но бывало и так, что даже небольшой стресс пробуждал к жизни спящую память. И исхода такого пробуждения не мог предсказать никто…

Артем выглянул в окно, с любопытством разглядывая стоящую возле входа в кафе оранжевую «тойоту», поблескивающую новизной и свежестью в лучах жаркого летнего солнца.

– Симпатичная, – проговорил он без зависти. – Разавский подарил?

– Это его подарок на нашу свадьбу, – ответила Анна, задумчиво глядя куда-то в глубь зала.

– Ты же выходишь замуж только через месяц, – усмехнулся Артем.

– Считай, что это аванс, – рассмеялась в ответ девушка, и Артем в который раз вдруг подумал с сожалением, как ему будет не хватать этого жизнерадостного смеха, похожего на перезвон колокольчиков.

– Да, мои подарки были поскромнее, – грустно заметил он.

– Перестань, твои подарки тоже были чудесные. У чувств нет цены, – посерьезнела Анна. – Какой-то дурак однажды сказал, что чем дороже подарок, тем сильнее любовь. Или что-то в этом роде. Так вот, если этому верить, получается, что по-настоящему любить умеют только арабские шейхи. А я всегда считала, что весом золота любовь меряют только ущербные люди. Я к таким не отношусь. Ты прекрасно знаешь, что я выхожу замуж за Юру, а не за его чековую книжку.

– Прости. Случайно вырвалось, – извинился Артем.

Он действительно это знал. Ко всему прочему, у него не было особого повода злиться на Разавского. Они с Анной расстались задолго до того, как она встретила своего будущего супруга. Расстались хорошими друзьями. Почему? Просто не сложилось. Поняли однажды, что врозь они сохранят гораздо больше тепла в отношениях, чем если останутся вместе. К счастью, именно так и случилось. Говорят, дружбы между мужчиной и женщиной быть не может. Все придет либо к разрыву, либо к близости. Но, как оказалось, из любого правила бывают исключения.

Анна поднесла к губам чашку с уже остывшим кофе и, пригубив, произнесла:

– Послушай, я хочу, чтобы ты в знак старой дружбы пообещал мне кое-что.

– Все что угодно, – моментально согласился Артем. – Хоть луну с неба. У меня дома как раз живет знакомый чертик. Может устроить.

– Тем,

давай без шутовства, – поморщилась девушка.

– Можно и без него. Что ты хочешь?

– Перестань задирать в своих статьях Юру. Отстань от него.

– Не забывай, что я задираю его вовсе не из ревности, а потому что он лидер одной из самых крупных криминальных группировок нашего города. И кто-то должен сказать об этом, – ответил Артем.

– Пусть об этом говорит кто-то другой, – сказала Анна просительно. – Он ведь убьет тебя! Однажды я не смогу удержать его от этого.

– Вот тогда мое место и займет кто-то другой. А пока уж позволь, это буду я.

– Дурак! Всю жизнь лезешь на рожон. Приключений на свою голову ищешь! Найдешь когда-нибудь! И спасать тебя будет некому!

– Может быть, – согласился Артем. – Не понимаю только, почему это так заботит тебя.

Анна оторвалась от созерцания зала и пристально посмотрела на Артема… Неожиданно мир дрогнул, расплылся мутным пятном, а когда снова прояснился, Анна продолжала смотреть на него, только теперь она была немного старше и солиднее, и находились они вовсе не в маленьком кафе, а в салоне какого-то разбитого автомобиля. Лето кончилось. За окном была зима или ранняя весна. На обочине, где стояла сейчас машина, толстым слоем лежал грязный подтаявший снег. В салоне омерзительно пахло дымом. На месте водителя полулежал мертвый шофер, уткнувшись лицом в забрызганную кровью рулевую колонку.

– Беги, – тихо прошептала Анна.

– Нет! – ответил Артем, осторожно зажимая кровоточащую рану на животе у женщины. – Я тебя не оставлю!

– Я им не нужна, дурак! Они меня не тронут.

– Я…

– Прощальное откровение, Ливагин. Я ведь все эти годы продолжала любить тебя…

В этот миг дверь машины распахнулась и в салон ударила длинная автоматная очередь. Брызнула кровь, нахлынула боль, наступила темнота…

Темнота. Как чудесна может быть эта черная вуаль, укрывающая сознание и успокаивающая бьющийся в безумии разум.

Тишина. Как изумительна бывает тишина, обволакивающая и усыпляющая. Пустота. Как чиста она и непорочна, эта бесплотная фея, избавляющая от гнева, ярости и отчаяния. Окунающая разум в океан благословенного безразличия. Но все когда-нибудь кончается. И тогда мы просыпаемся, возвращаясь в этот мир, полный боли.

– Кон… дор… – позвал его чей-то голос.

Артем открыл глаза, медленно приходя в себя. Некоторое время у него ушло, чтобы понять – он лежит на холодном полу, а его взгляд устремлен в покрытый трещинами и желтыми разводами потолок. Голова гудела, виски пульсировали болью, взгляд никак не мог сфокусироваться на отдельных предметах.

– Где я? – спросил он, не слишком надеясь на ответ. Его и не последовало.

Приподнявшись на локтях, Артем мотнул головой, словно пытался вытрясти боль, после чего поднялся на четвереньки и огляделся. Он находился на просторной площадке, хорошо освещенной несколькими люминесцентными лампами. С одной стороны был расположен выход на лестницу, ведущую куда-то наверх, откуда сейчас раздавались странные скребущие звуки. На противоположной стене виднелась мощная стальная дверь с кодовым замком. Очевидно, дверь пытались закрыть, однако ничего не вышло. И Артем содрогнулся, когда увидел почему. Возле входа лежало неподвижное тело незнакомой девушки. Ее лицо было обезображено, вся левая сторона от скулы до лба представляла собой месиво из обугленных ошметков плоти и оплавленных фрагментов черепа. Но и это было еще не все. По слабому кровавому следу на полу было видно, что, пытаясь помешать блокировке замка, девушка, уже раненная, сумела-таки доползти до двери и просунуть в сужающийся проем что-то, напоминающее оружие а-ля «Звездные войны». Вот только руку она убрать не успела или не смогла, и теперь кисть несчастной была плотно зажата вместе с покореженным оружием.