Кондор. Дилогия

Семенов Сергей

Открыв кран, Артем набрал полные ладони воды и плеснул себе в лицо. Этого ему показалось мало, и он сунул голову под ледяную струю, немного остудив жар и прояснив мысли. Затем, отодвинув стол от разломанной двери, отбросил со лба мокрую прядь волос и вышел из своего укрытия.

– Так-то лучше, – улыбнулся довольно один из близнецов.

Артем взглянул на брата. Тот лежал на ковре посреди комнаты лицом вниз, крепко прижатый к полу коленом второго бандита. Меч в руках убийцы упирался своим острием в затылок Михаилу.

– Оставьте в живых брата, – попросил Артем. Он хотел спросить, зачем кто-то хочет его смерти, но почему-то был твердо уверен – ему не станут отвечать на этот, по сути бессмысленный в данной ситуации, вопрос.

– Так это еще и твой брат, – усмехнулся первый незнакомец и, обратившись ко второму, проговорил: – У них еще и братья

бывают.

Второй улыбнулся.

– Придется тебя расстроить. Я солгал, обещая сохранить ему жизнь. Мы работаем без свидетелей. Извини…

Не сказав больше ни слова, первый убийца ринулся на Артема. Цель его была предельно ясна. Просить, умолять о пощаде не имело смысла. Кем бы ни были эти двое, какие бы причины ни привели их сюда – они хотели убить его, оставалось лишь сразиться за свою жизнь, пусть даже эта попытка окажется смехотворной.

С неожиданной для самого себя ловкостью Артем увернулся от секущего удара меча и, выхватив из рукава столовый нож, метнул его в убийцу, державшего Михаила. Метнул очень сильно. Так сильно, что лезвие по самую рукоятку вошло в лоб врагу! Силы удара хватило, чтобы отбросить убийцу на добрую пару мет­ров. Поразившись виртуозности собственного броска, Артем чуть было не пропустил второй удар накинувшегося на него бандита, но, вовремя отпрянув в сторону, получил лишь небольшой порез на левом плече. Тем временем Михаил, почувствовав свободу, мгновенно очутился на ногах. Не растерявшись, он подхватил с пола меч, выроненный только что убитым бандитом, и бросился на второго обидчика, изготовившегося нанести еще один удар по Артему. Бандит заметил его в ту секунду, когда Михаил уже занес клинок над его головой. В бою все подчас решает доля секунды: принять верное решение, нанести удар, увернуться… И именно ее всегда не хватает одному из соперников. Не успев опустить меч, Михаил неожиданно почувствовал жгучую боль в боку, куда вонзилось лезвие меча.

– Не-ет! – закричал в отчаянии Артем, потрясенный увиденным. Только что, прямо на его глазах, какой-то негодяй вонзил в живот его брата лезвие меча с такой силой, что его окровавленный кончик высунулся из поясницы.

– Слишком медленно двигаешься, – прорычал убийца. – И размах большой. Никогда не раскрывайся в бою. – Он резко выдернул клинок, и Михаил, выронив меч, упал на пол, заливая ковер кровью. Артем не знал, жив ли его брат, но гнев, вулканом вскипевший в его душе, полностью поглотил чувство самосохранения.

– А-а-а! Тварь! – закричал он в ярости и бросился на врага. Но то был не безумный бросок самоубийцы навстречу смерти. Совсем нет. Артем точно знал, как ему нужно действовать, словно умудренный опытом воин подсказал ему это. Убийца еще трижды взмахнул мечом, но ни один из ударов не достиг цели – Артем с легкостью увертывался от свистящего рядом лезвия. Перекатившись по полу, он оказался за спиной чужака раньше, чем тот успел обернуться. Не вставая с корточек, Артем словно волчок крутанулся на одной ноге, второй делая подсечку своему врагу. Бандит, явно не ожидавший такого поворота событий, охнул и, вскинув ноги выше головы, упал на спину. Не давая ему опомниться и не совсем понимая, что делает, Артем прыгнул на врага и резко ударил ребром ладони по его горлу, ломая кадык. Выпучив глаза, убийца захрипел и начал бледнеть. В уголках рта появилась кровавая пена. На все это ушло не более четырех секунд – перекат, подсечка, прыжок, удар. Безупречно проведенная комбинация, достойная одобрения профессионалов. Вот только как она удалась Артему – человеку без подготовки?

– Слишком медленно двигаешься, – словно во сне прошептал Артем, с трудом осознавая, что он сотво­рил. Возможно, именно это психологи называли состоянием аффекта – Артему было плевать. Несколько секунд он с ненавистью смотрел на умирающего врага, а затем, словно выпуская наружу последний порыв ярости, выхватил из руки убийцы меч и с размаха вогнал лезвие ему в грудь, крепко пригвоздив человека к полу.

– Тварь, тварь, тварь… – Артем огляделся. Он был не в состоянии сфокусировать свой взгляд на чем бы то ни было. Перед глазами стояла серая пелена, в голове снова появился гул, в висках больно пульсировала кровь. – Тварь, тварь… – Он не мог больше произнести ни слова. Да и смысл последнего он вряд ли понимал. Так Артем и стоял еще некоторое время, пока в кровь не перестали выбрасываться чудовищные порции адреналина, заставляющего его руки мелко дрожать, а сердце – бешено

биться. Затем, когда бешенство покинуло его, он вспомнил о брате.

– Миша! – Артем подбежал к неподвижному брату, трясущейся рукой пощупал пульс. Жив! Без сознания, но главное – ЖИВ!

Жив! Жив! Жив!

– Потерпи немного, сейчас приедет «скорая». – Артем бросился к телефону. «Скорая»… 02 или 03?! Или 01?! Черт возьми, всегда путаю!»

Внезапно в нос ему ударил омерзительный, сладковатый запах крови, начавший быстро распространяться по квартире. Он никогда не считал себя неженкой, но сейчас вдруг понял, что не в состоянии переносить этот приторный запах смерти. Его желудок свело судорогой, и на этот раз Артем не смог сдержаться – его стошнило прямо посреди комнаты. Он попытался задержать дыхание, но, как совсем недавно случилось в кафе, реальность вновь утратила свои четкие очертания, пол неприятно качнулся, и, так и не дойдя до телефона, Артем потерял сознание.

«Господи, пожалуйста, только не сейчас. Миша-а-а…»

5

Кондор открыл глаза и, оглядевшись, не сразу понял, что находится в своей комнате. С огромным трудом, превозмогая боль, сотнями раскаленных игл пронизывающую все тело, он оторвал голову от подушки и сел на постели. Ужасно хотелось пить. Жар невиданной силы сжигал его изнутри. Скорее всего, это действовало противоядие, выводя из организма остатки яда, но от осознания этого легче не становилось. Кондор осторожно опустил голову (размеренный стук в висках и сильная головная боль сковывали движения) и посмотрел на себя. Его грудь плотно стягивали пропитавшиеся кровью повязки, мешавшие свободно дышать и дурно пахнувшие неизвестными мазями. Вонь стояла нестерпимая, необходимо было срочно избавится от нее. Отыскав на столе нож, Кондор разрезал замысловатые узлы и рывком сорвал бинты, освобождая зажатую, словно в тисках, грудную клетку. Повязки полетели в другой конец комнаты, и дышать сразу стало легче. Запах ослаб, хотя и не исчез. Князь осмотрел раны. Неизвестно, сколько времени он провалялся без сознания, но раны уже успели порядком затянуться и выглядели теперь как безобидные царапины. Да какие там царапины – давно зарубцевавшиеся шрамы. Либо он пролежал в бреду не меньше пары недель, что было вполне вероятным, либо его лекарь Тултудон начал практиковать лечение при помощи магии. Другого объяснения своему внезапному исцелению Кондор просто не находил. Встав с постели, он несколько секунд боролся с силой притяжения, упорно подгибавшей его ослабшие ноги, после чего сделал несколько осторожных шагов. Во рту пересохло, горло неприятно саднило, а в животе раздавалось подозрительное урчание. Тяжело дыша, князь кое-как доплелся до стола и заглянул в стоящий там кувшин. Ничего не разглядев из-за мелькавших перед глазами мушек, он наклонился и принюхался: вода.

– В этом замке можно найти хоть немного вина?! – с досадой прохрипел Кондор. Никто ему не ответил, тогда он схватил кувшин и начал жадно пить, охлаждая невыносимый жар, испепеляющий его внутренности. Полностью осушив двухлитровый сосуд, он отшвырнул его в угол, и тот с глухим треском разлетелся на куски. Проклятье! Жажда не ушла! Наоборот, она стала еще сильнее, словно он не пил воду, а подлил горючей смеси в костер. Появилось головокружение, а к фиолетовым пятнам перед глазами теперь прибавились еще и серебристые снежинки, вспыхивающие то там, то здесь. Желудок свело, и князя едва не стошнило, но в последний момент он сумел сдержаться.

– А-а-арсон, – позвал он своего телохранителя, но его голос прозвучал почти неслышно. Голова разрывалась от нестерпимой боли. Внезапно ноги Кондора подкосились, и он рухнул на пол. – А-арсон.

После этого сознание оставило его. … Это были обрывки каких-то чудесных видений, что-то очень знакомое и столь же близкое, но в то же время совершенно непонятное и чужое. Воспоминания? Фантазии? Бред? Лица людей, предметы, обстановка – все это казалось Кондору таким близким и родным, а главное, таким реальным, что вовсе не казалось сном. Скорее это были воспоминания. Да-да, именно воспоминания. Только вот откуда он мог помнить подобное? В своей жизни он не нашел бы ни одного аналога происходящему во сне. Такого просто не могло быть!