Кондуктор, нажми на тормоза
Шрифт:
– Кто не пьет?! Юлька?! Да если хорошо пойдет, в синьку может упиться. Я видел – я говорю... Когда Юлька пьяная, она с кем угодно пойдет, отвечаю...
– Как это, с кем угодно? – насупился Радик. – Куда пойдет?
Одной половиной сознания он понимал, куда и с кем может пойти его Юля. А другая половина противилась тому, что говорил Артем. «Юля не такая...»...
– Не, у тебя точно с бабами ни разу не было.
– Не твое дело.
– Значит, не было... А с Юлькой будет. Ты с ней пойдешь, в комнату к ней... Ну, если не растеряешься, то все в ажуре будет... Ну так что, идем?
– Я тебе не верю, – покачал
– Так пошли, сам все поймешь!
– Не пойду.
– Струсил?
– Мы уже в команде, понял? За нами сержанты смотреть будут!
Артем был прав насчет легкости бытия в самовольной отлучке. Но лишь отчасти. После того как призывник попадал в команду, относительно вольная жизнь заканчивалась, и о самоволке уже не могло быть и речи...
– Логично, – озадачился Артем. – Тогда лучше не рисковать... Да и Юльки может не быть. Кажется, она с тем лейтенантом закрутила...
Радик угнетенно кивнул головой. Он думал о том же. Как-то нелепо все: Юля провожала в армию его, на сборный пункт – на свидание – приезжала к Артему, а ушла непонятно куда с их командиром. Радик почти уверен был в том, что их с Артемом отогнал тот самый лейтенант Подольских, которого искал капитан Бубенцов. Если так, то он действительно их командир...
– Думаешь, у них что-то будет? – угрюмо спросил он.
– Будет. Это ж офицер, да еще десантник. Нам с тобой не чета... Юлька дура. Но может и грамотно все нарисовать. Прикинется пай-девочкой, охмурит лейтенанта и замуж. А что? Для бабы самое то!..
Радик удрученно вздохнул. Всем своим существом он чувствовал, что Юля потеряна для него навсегда... Не с той ноты начинается служба, не с той...
Глава 2
Темное небо обещало грозу и дождь. Но совсем не хотелось прятаться от надвигающейся стихии. Напротив, было желание грудью броситься на кинжальные струи дождя...
С утра жарило так, что, казалось, ноги расплавятся в сапогах. Асфальт же на плацу плавился без всяких «казалось». После обеда к жаре добавилась чудовищная духота. Перед глазами качающееся марево, в ушах воздушные пробки, сердце бьется медленно, тяжело, дыхание спертое, натужное... Пусть будет гроза, пусть будет дождь, лишь бы посвежело...
Южный Казахстан, учебный центр, одиноко раскинувшийся посреди сухих предгорных степей Алтая. Нещадно палящее солнце, пыльные бури и изнуряющие суховеи. На юго-востоке высится горный массив, в небо вздымаются снежные пики. Казалось бы, рукой до них подать, но это обман зрения, на самом деле до гор совсем не близко, хотя и не очень далеко. Обман зрения и обман ощущений. Снежные пики лишь создавали шаткую иллюзию прохлады – форменное издевательство для изнывающих от жары людей. Такой же примерно издевкой можно считать мираж с водопадом для жаждущего в пустыне путника...
Радику не раз уже приходилось умирать от жажды на марш-броске в жаркой степи. Дыхалка и мышцы справлялись с нагрузкой, а жара и жажда разили наповал. Артему приходилось еще хуже, он уже всерьез жалел о том, что попал в воздушный десант. Да и сам Радик не отказался бы сейчас от назначения в какую-нибудь автомобильную часть где-нибудь в Средней полосе России. Там сейчас не так жарко, там сейчас ласковые ветра и шелестящие березы. И воды вокруг вдоволь...
Но из учебки был только один путь – в линейные воздушно-десантные
– Равняйсь! Смирно! – командует сержант.
Строевая подготовка. Казалось бы, ничего страшного. Но попробуй, походи по раскаленному плацу в таких же раскаленных сапогах... Артем рассказывал, что в Средние века пытка такая была, «испанский сапог» называлась. Обутые ноги пытаемого подносили к огню – кожа на сапогах скукоживалась... Здесь примерно то же самое, такие же страдания. Но делать нечего... Скорей бы дождь, скорей бы дождь...
Не всякий голодный человек обрадовался бы манне небесной так, как измученный жарой Радик обрадовался обрушившемуся на него дождю. Но дикий восторг быстро сменился разочарованием. Капли дождя превращались в пар на самом подлете к раскаленному асфальту. Строй мгновенно окутался густым облаком пара, вместо веселой капели – какое-то змеиное шипение. Невероятное явление природы, кому расскажешь, не поверит...
– Разойдись! – гаркнул сержант.
Согласно никем не регламентируемых, но неукоснительно соблюдавшихся требований эта команда должна была производить эффект разорвавшейся бомбы. Строй почти мгновенно должен был рассыпаться на самые мелкие составляющие – на человеко-единицы живой силы... Именно так произошло и сейчас. Радик знал что делать – он бросился к газону. Там не было проклятого асфальта, там дождь достигал земли, там можно было принять самый настоящий душ. О том, чтобы спрятаться под крышу навеса, не могло быть и речи. Это все равно что голодному бежать от куска бисквитного торта...
Закон природы – все хорошее скоро заканчивается. Закончился и дождь. Небо просветлело, пар над плацем развеялся. И снова над головой повисло беспощадное солнце. Не зря инструктор по защите от оружия массового поражения называл его атомной бомбой замедленного действия... И занятия по строевой возобновились – даже не с прежней, а с удвоенной силой. И сержант освежился, и его подчиненные – все получили дополнительный заряд энергии...
А после занятий был обед... Горячий борщ хорошо есть с холода, а с жары лучше всего хлебать холодную квасную окрошку. Но, увы, окрошка в меню не входила, а борщ невозможно было есть в охлажденном виде – застывающий комбижир превращал его в неудобоваримое блюдо. И остывшая каша вперемешку с мясо-шкуро-костной бурдой также покрывалась «пластмассовой» пленкой... Первое и второе нужно было есть горячим, только компот можно было пить холодным. Но у начальника столовой и в мыслях не было специально охлаждать третье, разве что только для себя. Потому и сладковатый компот был обжигающе горяч... Но, как говорится, лучше есть горячий обед, чем глотать холодную пыль на ночном марш-броске с полной выкладкой...
После обеда полагалось немного личного времени. Радик обычно использовал его для того, чтобы ополоснуться хотя бы до пояса в летнем умывальнике. И даже сейчас, после дождевого душа, он не собирался изменять своему правилу. Но судьба в лице старшины роты распорядилась иначе.
– Улич, Бортков, Келадзе и Огарков – к командиру!
В ротной канцелярии вызванных курсантов ждал небезызвестный капитан Бубенцов.
– Есть две новости: одна хорошая, другая плохая. Первое, вы зачислены в мою роту. Второе, учиться вам придется целый год. Какая новость хорошая, какая плохая – выбирайте сами...