Конец фильма
Шрифт:
— Ну и кинул бы…
— Так смешно вдруг стало…
Денис перевернулся на живот, лениво подполз к самому краю берега.
— Давно такого кайфа не испытывал. Спасибо тебе, Цыган. — И опустил голову в воду.
Стало тихо. Бесшумно покачивались тонкие водоросли. Совсем рядом блеснула чешуей мелкая рыбешка. Лицо Грязнова расплылось в блаженной улыбке.
И вдруг чья-то рука схватила его за плечо…
Берег реки, лес. Натура. Ночь.
— Что? — выдернул голову из воды Сабанов.
— Мы
— Знаю, заткнись! — отмахнулся от него Сабанов. — У меня есть план!
Эти слова товарищей не обнадежили. Некрасов лежал, положив голову Гале на колени, и отрешенно смотрел перед собой. Галя гладила его по загривку, как котенка. Белоусов, стуча зубами, стоял далеко в стороне.
— Надо идти вдоль берега! — Сабанов пытался заразить друзей новой идеей.
— И что? — без особого энтузиазма отозвался Белоусов.
— А то, что у человека одна нога короче другой!
— Жень, я с ума схожу, — шепнула Галя Некрасову.
— Мне холодно… — пожаловался тот в ответ.
— Поэтому и ходим по кругу! — радовался собственной догадке Сабанов. А если вдоль берега, то утром будем в лагере!
— А если это не та река? — В темноте глаза Антона блестели, как два светлячка.
— Что значит — не та?
— Ну другая…
— Все равно надо вдоль берега!
— Давайте плот сделаем! — предложил Белоусов.
— Ты умеешь? — с надеждой посмотрела на него Галя.
— Не-а… А ты?
— Я никуда не пойду, — вдруг громко заявил Некрасов.
— Не ходи, — равнодушно пожал плечами Белоусов. — Да ты и не сможешь.
— Замолчи! — крикнула Галя.
— Тихо! — Ее слабый голосок перекрыл рык Сабанова. — Слышите?
Он смотрел в небо. Откуда-то издали приближался и нарастал механический клекот.
— Это батя… — тихо, словно боясь спугнуть неосторожным словом удачу, сказал Белоусов. Но не стерпел, заорал во все горло: — Это отец! Они нас ищут! Он авиацию поднял! Батя, мы здесь! Батя!!!
— Мы здесь! Батя, мы здесь!!! — истошно закричали остальные, размахивая руками и прыгая на месте. Выше всех прыгал Некрасов, вмиг позабыв о жгучей боли в ноге.
Механический клекот все нарастал. Наконец прямо над их головами раздался грохот и так же стремительно исчез за рекой, на другой стороне.
— Батя! — Белоусов, наверное, хотел догнать вертолет. Он вбежал в воду, но его тут же сбило с ног течением…
Сабанов, не раздумывая, бросился на выручку. Их быстро вынесло на середину реки.
— Они оба утонут… — сказала Галя.
Некрасов вспомнил о своей ноге, повис на девушке, обхватив ее за плечи. А Антон все еще стоял, высоко задрав голову и всматриваясь в пустое темное небо.
Барахтающихся в воде накрыл предрассветный туман.
— Ноги свело! — Белоусов уже захлебывался. — Игорь, спаси…
— Не цепляйся за меня… — зло командовал Сабанов. — Попробуй лечь на спину, я держу…
Белоусов отчаянно колотил по воде руками. Брызги разлетались в стороны.
Яркая, переливающаяся всеми цветами радуги рыбина упиралась, извивалась, пыталась сорваться с крючка, но Цыган умело выдернул ее из воды.
Денис раздувал под котелком огонь.
— Ну не красавец? — Цыган горделиво продемонстрировал ему трофей.
Денис кивнул и отвернулся: ему было неприятно смотреть.
Цыган снял рыбину с крючка и, вздохнув, бросил ее обратно в воду.
— А Лена что? — вернулся к разговору Грязнов.
— По-разному. Когда как.
— А чаще всего?
— Приходила ко мне. Я у них был семейным пастырем.
— Она знала, что квартира заложена?
Цыган не оборачивался, делая вид, что полностью захвачен рыбалкой. Но на самом деле он просто не хотел, чтобы Денис видел, что у него глаза на мокром месте.
Медленно покачивался полосатый поплавок.
Грязнов бросил в котелок бульонный кубик, жмурился от попавшего в глаза дыма…
— Не мог он уйти сам! — вдруг прокричал Цыган. Бамбуковый спиннинг едва не хрустнул в его руках. — Не мог!
— Но пистолет…
— Что — пистолет? Ты у нас сыщик! Думай!
— Уже голову сломал…
— Только не это! — Цыган захрипел, будто втягивая слезы обратно в глаза.
Он наконец обернулся, подошел к костру и, укоризненно глядя на Грязнова, тихо спросил:
— Ты что? Предать хочешь?
— Дело закрыли…
— И ты сдался? — Цыган взвизгнул, наступив босой ногой на раскаленный уголек. Эта боль не остудила его, а, наоборот, завела пуще прежнего: — Ты сдался, черт тебя возьми! Да все что угодно!.. Я бы на его месте! Ты бы на его месте!.. Но не он сам! Его убили!
— Покажи ногу.
— Да хрен с ней, с ногой! Нога не жопа, завяжи и лежи! Я за это его и уважал! Камень! Скала! Медведь! В конце концов, он в Бога верил! Ты понял меня? Понял?
— Я понял только то, что ничего не понял, — философски изрек Грязнов.
Почти всю дорогу до дома ехали молча, после взрыва эмоций испытывая какую-то опустошенность. Они были обветренные и угрюмые.
Цыган загнал свою иномарку в гараж. Они дошли до середины двора и остановились друг против друга. Вроде как только начали, кое-как отношения наладили, а развивать их особой охоты не было.
— Бывай… — Цыган сухо протянул руку.
— Ага… — Грязнов вяло ее пожал.
Разошлись. Каждый в свою сторону.