Конец игры
Шрифт:
Кто мог их унести?
Он обшарил глазами горизонт, чувствуя, как в груди у него поднимается какое-то странное чувство. Почему-то потеря тел показалась ему столь же трагичной, как и потерн самих Римо и Чиуна. Они оба были принесены в жертву благороднейшему делу. Даже в свой последний день, когда ему суждено будет отправиться в ад, Смит сможет сказать это в свою защиту. Но потерять их тела...
Его переполняло чувство стыда, и он не нашел ничего лучшего, как опуститься на землю в окружении трех гротескно изуродованных тел и заплакать, словно потерявшийся ребенок.
Он плакал о Римо — невинном человеке, которого он так легко предал, он плакал о Чиуне — старике, которого он заставит убить собственного сына; он плакал о себе — об усталом, разочарованном человеке, которому больше не снятся сны, а вся жизнь превратилась в один сплошной кошмар наяву.
Он не слышал звука приближающихся шагов. Да и сами шаги были неслышны для человеческого уха.
— Никогда не жалел, что у тебя нет фотоаппарата?
Это был голос Римо.
Смит поднял глаза, и Чиун чуть свысока усмехнулся. Оба они стояли перед Смитом, живые и невредимые.
— Вы живы, — выговорил он.
— Вы очень проницательны, о император, — раболепно произнес Чиун и низко поклонился.
— Я... — Смит осекся, встал и быстро вытер глаза рукавом. — Мне что-то попало в глаз. Я никак не мог достать. — И не ожидая ответа, он указал на кровь на руках Чиуна. — Я видел, — сказал он. — Вашу схватку.
Чиун охнул, увидев на руках кровь, и быстро спрятал руки в рукава кимоно.
— Простите меня, о наблюдательнейший, — произнес он. — Я так спешил, что забыл смыть сок куриной печенки.
Он повернулся к Смиту спиной, поплевал на руки и энергично потер их друг о друга.
Смит перевел взгляд на Римо, но Римо исчез.
Подавив крик, Римо перебежал на другой конец площадки, туда, где лежала Памела, и склонился над ее телом. Смит увидел, что он щупает ей пульс, потом к нему присоединился Чиун и оторвал полоску от кимоно. Он свернул из нее тампон, чтобы промакнуть кровь, но за несколько секунд ткань насквозь пропиталась кровью. Чиун покачал головой.
— Зачем ты пришла, ты, приключение на мою задницу? — задыхаясь, спросил Римо.
Мышцы ее лица напряглись. Огромным усилием она раскрыла глаза.
— Не надо говорить, — сказал Римо.
— Надо, — еле выговорила она. Кровь пенилась в углу рта. — Мы убили его?
— Мы убили его, — ответил Римо. — Тебе не надо было приходить ради меня.
— Не ради тебя. Ради Англии. Это моя работа. Мы спасли мир?
— Да, Памела, — ответил Римо. — Мы молодцы. Как ты меня нашла?
— Подкупила клерка в мотеле. Подслушал твой телефонный разговор. Сказал мне, где. — Она попыталась улыбнуться, и изо рта потекла струйка крови. — Всегда знала, что ты лгун.
Римо стиснул зубы. Кожа вокруг ее век уже начала бледнеть. Она скоро умрет.
— Спасла жизнь твоего друга, — поведала Памела.
Жаль, что я не могу спасти твою, подумал Римо. Но только кивнул.
— Мы сделали это, — произнесла Памела. Голос ее становился совсем неразличим. Римо наклонился к ней пониже, и она сказала — Римо.
— Что?
— Сделай это еще раз, пожалуйста.
— Что сделать?
Медленно, руками слабыми, как у ребенка, она взяла Римо за руку и поднесла ее к своему левому запястью. Он едва прикоснулся к ее коже, как ее глаза погасли.
Римо выпрямился. Глаза у него повлажнели. Он, не отрываясь, смотрел на тело, и Смит услышал, как он бормочет:
— Вот так-то, дорогая.
Римо и Чиун вместе со Смитом прошли в подземную крепость Бьюэлла, чтобы убедиться, что там больше никто не прячется.
Подземные апартаменты были пусты а компьютеры привели Смита в полный восторг.
— Боже мой! — воскликнул он. — Тут хранится информация о мельчайших деталях оборонительных систем Советского Союза и Америки.
Он подпрыгнул от радости и принялся что-то набирать на клавиатуре, время от времени издавая возгласы удивления и восторга.
Потом он снял трубку телефона.
— Зовете на помощь? — поинтересовался Римо.
Смит посмотрел на него с отсутствующим выражением лица.
— Звоню в Фолкрофт. Я тут все настроил так, что мои компьютеры перепишут и усвоят всю информацию, какая тут есть.
— Мы вам больше не нужны? — спросил Римо.
— Нет, я сам справлюсь. Вы можете идти.
— Хорошо, — обрадовался Римо. Уже стоя в дверях, перед выходом на вершину плато, он обернулся и спросил: — Смитти, а почему вы плакали?
— Я же сказал вам, — ответил Смит. — Мне что-то попало в глаз.
Он отвернулся и занялся компьютером.
— Так ты убил бы меня? — спросил Римо Чиуна, когда они пересекали поросшую жесткой травой поляну у подножия скалы.
— Склюет ли дрозд червяка на земле?
— Что это значит? — не понял Римо.
— Это значит, предаст ли прилив луну, направляющую его к земле?
— А?
— Тебя ничему невозможно научить, — заявил Чиун.
Они поднялись на небольшой пригорок, с которого было видно шоссе.
— Так ты бы убил меня?
— Разевай пошире свою большую пасть и узнаешь, — ответил Чиун.
Они оба сели в машину Римо.
— Не думаю, что ты меня убил бы, — сказал Римо и завел мотор.
Чиун фыркнул.
— Потому что ты меня любишь, — продолжал Римо.
Чиун фыркнул.
— Ты ведь любишь меня.
Старик возвел глаза к небу.
— Так ведь? — настаивал Римо.
— Ква-ква-ква! — крикнул Чиун и запрыгал на сиденье. — Ты — самое шумное белое существо, которое когда-либо жило на этой земле. Люблю тебя? Да нужно невероятное усилие воли, чтобы просто терпеть тебя.