Конец осиного гнезда. Это было под Ровно(изд.1970)
Шрифт:
Гюберт наклоном головы дал понять, что принял сказанное как приказ.
– А мне ви подробно написайт рапорт вся ваша работ,– предложил мне Габиш.
– О встрече с Доктором?
– Найн,– тряхнул головой Габиш. – Ваша работ Советский Россия.
Я посмотрел на Гюберта и объяснил Габишу, что подробный доклад о себе и лицах, мне известных, я уже написал и вручил гауптману Гюберту. Я не мог допустить, что Габиш не ознакомлен с моим докладом и не знает о его существовании.
– Неважн!– барственно бросил Габиш.– Рапорт сделайт мое имя.
– Хорошо! – сказал я и тут же сообразил, что, располагая двумя моими
– Вы можете быть свободны,– произнес Габиш, тяжело встал и заложил руки за спину.
Не удостоенный «чести» пожать руку шефу, я поклонился и покинул комнату.
До двух часов ночи я сидел за столом и писал второй доклад. Я передал его Гюберту, так как Габиш уже покинул Опытную станцию.
Рано утром следующего дня меня подняли с постели:вызывал Гюберт. Я быстро оделся и прошел к нему. Гюберт сказал, что меня ждет машина: пора ехать на вокзал. Он вручил мне приличную сумму немецкими оккупационными марками, документы на беспрепятственный проезд к месту нахождения Доктора, небольшой сверток для передачи Доктору и условный телеграфный адрес на случай какого-либо непредвиденного случая в пути.
– В машине вас ждет обер-лейтенант Шнабель,–пояснил Гюберт.–Он вас усадит в поезд. Вам дают недельный паек, но я думаю, что дорога займет не более четырех суток.
Гюберт назвал мне город, место, где должна произойти встреча с Доктором, описал внешность Доктора, сообщил условный пароль, но не назвал ни фамилии, ни имени Доктора.
Получив исчерпывающий инструктаж, я понял, что таинственный Доктор – «гросс-мастер» по русским делам– находится сейчас на лечении в курортном городке и что полковник Габиш не склонен вызывать его сюда для встречи со мной. Понял я и другое: о моем визите Доктор, очевидно, будет извещен по телефону или по радио.
– Вы там долго не задерживайтесь,– сказал мне вместо прощального напутствия Гюберт.
– Если это будет зависеть от меня…– Я помялся и спросил,смущенно ухмыляясь: – А как с деньгами? Брызгалов говорил…
– Все в свое время! – сказал Гюберт и проводил меня до дверей.
Час спустя я сидел в накуренном офицерском вагоне.Поезд шел на юго-запад.
Я сидел на жестком диване и глядел в окно на оголенные поля, испытывая непередаваемо странное чувство: ехать по родной земле как по чужой, как иностранец,в окружении врагов!Это царапающее,угнетающее чувство не покидало меня.
Гауптман Гюберт был прав– дорога уложилась в четверо суток с небольшим. Маленький, с писклявым голосом паровозик резво тащил небольшой состав к конечной точке моего путешествия.
Устал я изрядно.Путь по сложному маршруту с пересадками в Киеве,Житомире, Виннице и Львове, с толчеей на вокзалах, с неизбежными и частыми проверками документов измотал меня основательно.
Захотелось подкрепиться немного.С утра у меня во рту не было ни крошки. Я открыл небольшой чемоданчик,в который Шнабель уложил продукты, открыл банку голландских мясных консервов и съел их мгновенно.
Потом взял в руки сверток для Доктора,врученный Гюбертом. Прикинул на руке: в нем было не больше двухсот граммов. Всю дорогу мне очень хотелось раскрыть его. И сделать-то это было совсем несложно. В свертке было что-то твердое, видимо какая-то картонная коробочка. Сверток был обернут целлофановой бумагой и перевязан крест-накрест шнурком. С одной стороны просвечивало что-то розовое,вероятно конверт, а с другой– черное. Развязать шнурок и точно так же завязать его– не составило бы никакого труда. Уже несколько раз: и в вагоне, и на вокзалах в ожидании поезда– я подолгу держал в руке этот сверток и почти готов был удовлетворить свое любопытство, но не решался. Не решился и в этот последний раз.
Конечно, мне надо собрать побольше сведений о враге, выведать как можно больше тайн. Но вряд ли новому человеку, еще не проверенному в деле агенту, доверят пакет,содержащий что-либо важное. Кроме того, профессиональная выучка и логика подсказывали, что сейчас главное для моего дела– это заслужить полное доверие оккупантов. В этом смысл моего пребывания здесь. Было бы глупо воображать, что они больше не проверяют меня. Не исключено, что этот сверток вообще ничего не содержит и служит только для проверки моей надежности. К какому нелепому провалу привела бы моя легкомысленная невыдержанность! Нет, сверток надо оставить в покое.
Путешествие окончилось. Поезд уткнулся в тупик возле крохотного, аккуратного вокзальчика. Здесь кончалась железнодорожная ветка. Пассажиры, схватив свои пожитки,ринулись к выходу.Я почти последним вышел на перрон и, обойдя здание вокзала,оказался на небольшой площади,вымощенной брусчаткой.
Здесь было намного теплее, чем там, откуда я приехал. Вдали четко рисовались Карпаты, покрытые у подножия бурыми пятнами лесов. Над горами нависали многоэтажные белые хребты облаков.
С чемоданом в руке и плащом, перекинутым через плечо, я зашагал по узенькой мощеной улице. Она спускалась вниз и у здания телеграфа упиралась в другую улицу. Все точно соответствовало плану, данному мне Гюбертом. Я повернул налево. Потянулись жилые дома вперемежку с санаториями. Я шел по незнакомому городу, не желая прибегать к расспросам. Уже который раз приходилось проверять свою способность ориентироваться в незнакомом месте.
Городок был невелик. Но люди в штатском выглядели здесь белыми воронами: повсюду на улицах, в, скверах, на балконах и открытых верандах расхаживали или сидели солдаты и офицеры гитлеровской армии. Тут были представлены все чины и все рода войск. По случаю воскресенья и хорошей погоды никому не хотелось, очевидно, сидеть в четырех стенах.
Улочка, по-прежнему идущая под уклон, привела меня к городскому парку. Когда я вступил на центральную аллею, из музыкальной раковины ударили звуки марша. Играл духовой оркестр. Под навесом у ресторана офицеры стучали биллиардными шарами.
Я осмотрелся.Гюберт, очевидно, не раз бывал здесь и обрисовал мне маршрут четко и ясно.Покинув центральную аллею,я свернул на более узкую, обсаженную старыми, раскидистыми липами,ведущую в глубь парка. Глядя по сторонам, я не заметил,как аллея сошлась с обычной дорогой и парк перешел в лес. Под березами и кленами лежали опавшие, позолоченные осенью листья. Справа осталась деревянная будка,укрывавшая целебный источник. Далее,возле дороги, на небольшом мраморном пьедестале высилась статуя женщины немного меньше человеческого роста. Она была в тунике и глядела слепыми глазами куда-то в пространство. Все это были ориентиры, названные Гюбертом. Я шел правильно.