Конец света для одной души
Шрифт:
Ну ты даешь, мам!
Тут такое показывается! Криптографическая, густая сгущёнка из светового поля со спектром поглощения нашей реалии.
Тишина необыкновенная, тяжелая, я почти прикасаюсь к ней, ощущая её медово-липкую и вязкую материальность. Столовую ложку окуни в образовавшееся восковое повидло-стоять будет.
Как показалось, сразу после затяжных фраз я заснула, а может и отключилась-не ведаю. Через некоторое время очнулась опять в бордовой комнате. Алиса в неизменном положении и с такой же позитурно-вурдалакской мордой упыря, направленной
Что, ты так и посиживаешь, наркотизируя червлёными омутами и порабощая меня своей звериной воле? Неоплаченная гиперболическая жуть продолжается. Халявный иллюзорный ремейк анчутки в стадии назревания резкого взвинчивания фабулы.
Кисти рук разогнуть не могу, говорить тоже не в состоянии. Лодыжки сильно опухли, подошвы ног горят огнём и отекли так, что широченные шлёпки не налезают. Я подошла к окну. Кругом странная бордовость переспелой вишни, чёрные силуэты домов и деревьев.
Да что ж так нехорошо то.
Рассмотреть получше не получилось. Подступила тошнота. Стенки гортани сокращались, вызывая предрвотные накаты. Сиреневые точки вспыхивали перед глазами, создавая крышесносные, запредельные узоры.
Сейчас въеду в вавилонскую катавасию!
Решила, надо срочно принять горизонтальное положение, медленно, глубоко подышать и параллельно поделать глотательные движения. Возможно полегчает, может зловещий триллер закончится. Борясь с дурнотой и сдерживая пинг-понг подступающих конвульсивных позывов, доползла до дивана, упала и отсоединилась с внешним миром.
Вот так всё и началось.
Никогда не вела дневник и не излагала свои мысли на бумаге. Никогда не фиксировала откровения на камеру и не занималась блогерством. Писать сочинения на свободную тему тоже не любила. Попробую повествовать коротко, в хронологическом порядке, и только основные события, однако за свою лаконичность не ручаюсь. Буду строчить неровно, коряво обрисовывать, путая временность глаголов, повторяться, часто добавляя для обоснованности отрицательную частицу "не", перетасовывать настоящее с прошедшим и заниматься тавтологией.
Когда пробудилась, на часах высвечивалось восемь часов, тридцать пять минут. Странно, мама по сию минуту не встревожила родную соню, не разболтала умаянную лежебоку. Я ведь её вчера предупреждала, что кое-кому, то есть мне, надо встать пораньше. Желательно заблаговременно выехать домой. В семейном шатре не всё детально доглажено, старательно доварено и умело допарено. Сегодня вечером, из двухнедельной командировки возвращается муж. Его надо подобающе встретить: радушно, хлебосольно. Обкормить вдоволь, приветить сполна, поглотить целиком, полностью. И надолго. А до хлопотно-радостных событий, необходимо забежать за сынулей к кузине. Вытащить его из объятий её вечно неспящих, бегуче-шарнирных детей с нескончаемым, горластым процессом геймплея.
Вообщем-то традиционное, будничное утро. Солнышко, как обычно, лучится по ламинату и потолку комнаты, но то, что было ночью, помню прекрасно. Мне и сейчас плоховато. Плоховато-неподходящее слово. Мне чудовищно скверно и совсем никудышно.
Дома мамы нет. Алиса спокойно и невинно почивает прямо на её любимой подушке и на меня никак не реагирует. Ишь ты, какая паинька, какая елейная пусинька-мусинька! Помнится, совсем недавно, ты была другой, не грациозным херувимчиком и не мохеровой няшей. Несколько часов назад, я тебя срисовывала в неприглядном образе, с багряным зевом в виде глубокого адского котлована и холодными кумачовыми глазюками. Меня так жахнуло, что чуть не усопла на месте и не стала мертвецким покойником от увиденного скримера. Только от одного воспоминания жуткой видеопугалки меня даже сейчас баламутит и подёргивает, словно погремушку с наполнителем из безумных вампирских наваждений.
Самое неприятное, отключили свет и воду. Я порадовалась, хорошо, что вчера сделала своей родительнице генеральную уборку, постирала шторы, помыла окна, пол и всё пропылесосила. Стационарный телефон молчит, сотовые тоже не работают. Прямо стихийное бедствие. Такого еще никогда не было, чтобы пробой флангов бытового обслуживания по всем коммунальным фронтам.
Абсолютная тишина давит на барабанные перепонки и умозрительные довершения с разлетом здравых предположений. Киса спит, не шелохнётся и еду, как принято, не выпрашивает. На всякий случай положила свежий корм в миску. Воду доливать не стала, её предостаточно.
Слабость и адинамия у меня не прошли, и я вознамерилась немного поваляться и понежиться морским котиком, поджидая маму.
Алисик, не всё тебе забываться в десятом сне…
Полежала ни много, ни мало, почти полтора суток. Превзошла всех насквозь измотанных и вконец уставших! Данную впечатляющую новость выяснила по наручным часам с датой. Когда проснулась, было светло, день в разгаре: тринадцать часов, десять минут. Мамули нет, котя до сих пор объята завидным сном, вокруг полное безмолвие. Чувствую себя уже получше.
Вода, свет и другая всяческая связь не появились. А когда посмотрела из окна на улицу, то была крайне удивлена. На дороге отсутствовало движение. Все машины аккуратно припаркованы на обочине. Какое идеальное расположение. Ловко! Иллюзион! Всегда бы так конструктивно ставились! Только одно такси с разбитой фарой и мигая левым поворотником стояло на разделительной полосе проезжей части. Осколки желтого стекла тускло поблескивали на асфальте. Единичный случай мягкого вписывания во что-то незримое. Непорядок для перфекциониста!
Людей не видно.
Нет скопления обезумевшей толпы, значит нет всеобщей массовой истерии и психоза, которые спровоцировали бы меня на панику. Испуг тоже безбурно ютился в отдаленной сторонке. На меня не накатило умопомрачение и беспамятство. Я не взывала к небесам, не закатывала глаза, не бегала, размахивая руками, не всхлипывала, заливаясь слезами и не хваталась за голову. Спокойно, правда с недоумением пялилась на всё происходящее.
Почему у меня такой дофенизм?
Поной что ли для приличия. Ты же из девичьей, рёво-плачевной категории.