Конец света отменяется
Шрифт:
Она, затаив дыхание, ждала. Ей стало страшно. Вдруг сейчас он снова начнет, и весь этот кошмар повторится?
Но толстяк насытился. Нет, на большее он не способен, да и этого Верке хватило с лихвой. Свалившись на бок, он перевернулся на спину.
Интересно, кем он работает? А впрочем, какая разница!
Вероника медленно села на кровати. Обессилевшей рукой сорвала со спинки стула, стоявшего рядом, пеньюар, накинула на плечи. Свесила с кровати ноги и, пересилив себя, посмотрела на немца. Бюргер лежал на боку с закрытыми глазами и слегка вздрагивал в такт сердцебиению.
– Сейчас ты, мразь, пойдешь домой к своей костлявой, с нервным лицом фрау, будешь гладить по головкам белокурых детишек, мило и заискивающе улыбаясь, а мне еще пахать и пахать, – едва слышно проговорила она и встала.
– О! Я, я! Натюрлих! – пробормотал он, не открывая глаз.
Пол покачивался, во рту пересохло, в голове шумело, а мышцы ныли от усталости. Шаркая по полу ногами и пошатываясь, словно старуха, она вышла в
Вероника остановилась перед зеркалом и посмотрела на свое отражение. За два месяца пребывания в притоне она страшно изменилась. Вместо синеглазой брюнетки с роскошными волосами, нежной белоснежной кожей и слегка припухшими губками, которую ласково и с уважением когда-то называли не иначе как Верона, на нее смотрела растрепанная кукла с отсутствующим взглядом. Лицо осунулось. Не помогал даже слой макияжа, который заставляла накладывать Сонька. Вытянутым бугорком сквозь него проступал на подбородке шрам – след от профилактической беседы с Парадой. На тонкой шейке две полоски от ногтей психопата, который едва не задушил ее в начале недели.
Глаза защипали слезы, а в горле запершило. Опасаясь разрыдаться, она бросилась в ванную комнату. Скинула на пол пеньюар, отодвинула штору и повернула никелированную рукоять крана. Душевая лейка фыркнула и зашипела струями воды. Она протянула руку и с минуту наблюдала, как они, ударяясь о ладонь, разлетаются на мелкие брызги. Наконец, успокоившись, вытерла слезы и встала под душ.
События, результатом которых стало нынешнее положение Вероны, она сама с грустной иронией назвала путешествием из Петербурга в Берлин. Роман Радищева в этой части и близко не стоял с ее приключениями. Она всерьез думала описать все происшедшее с ней. Если, конечно, удастся когда-то вырваться из этого ада. Все началось банально и просто. Родилась Вера в обычной семье среднего достатка. Мать – врач, отец – таксист. Накопления и связи деда, бывшего партийного работника одного из питерских заводов, помогли пережить сумбурные девяностые, успешно окончить политехнический институт и устроиться на престижную работу. Через год вышла замуж. Родители разменяли свою трехкомнатную квартиру, и молодая семья переехала жить на Литейный. Муж, бывший однокурсник по институту, не спешил заводить детей. По его мнению, нужно было вначале устроиться в жизни. Она соглашалась с ним. Действительно, в одной комнате с ребенком будет тяжело. Прошло несколько лет. Как-то, возвращаясь с работы, Вера случайно встретилась со своей одноклассницей. Шикарная машина и гардероб подруги поразили ее воображение. Как оказалось, причина благополучия женщины была не в удачном замужестве и тем более не в работе. Татьяна попросту выгодно вложила деньги в инвестиционный фонд «Гранит». Уже на следующий день Вера была в офисе этого чуда рыночной экономики. Несмотря на заверения подруги, тщательно изучила красочные проспекты, лицензии, поговорила с посетителями. Лишь после этого передала улыбающейся в окошке кассы девушке все свои и мужа сбережения. Дела пошли в гору. Полученные спустя месяц проценты превзошли все ожидания. Эти деньги она уже без опасения обменяла на бланки с печатями «Гранита», а еще через две недели приехала туда уже с суммой, вырученной от продажи квартиры и взятой в долг под проценты у знакомых. Нельзя сказать, что Вера не сомневалась в опасности затеянной ею игры. Но сомнения развеивались, когда она в очередной раз проходила мимо красивого здания в центре Питера. Разве могут вот так, под носом у государства, работать мошенники? Времена «МММ» и «Властилины» давно прошли. Народ научился разбираться и стал образованней. Но по ночам, мучаясь от рано появившейся бессонницы, все-таки пыталась понять, как в течение года один миллион может принести прибыль в пятьдесят процентов? Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она занялась поиском подходящей квартиры. Приближалось время получения дивидендов. Несмотря на успехи фонда, о которых вещали газеты и телевидение, она решила больше не рисковать и забрать вместе с этим всю вложенную сумму.
Весть о крахе очередной пирамиды нашла ее и в снятой на время комнате. Там же, в течение недели, словно сговорившись, ее навестили кредиторы. Недолго думая муж пустился в бега. Как довесок к неприятностям, сокращение штатов на работе. Веру уволили. С трудом рассчитавшись за квартиру, она перебралась жить к родителям. Начались мытарства по кадровым агентствам, фирмам, компаниям. Но на этот раз, казалось, фортуна окончательно и бесповоротно отвернулась от нее. По разным причинам ей везде отказывали. Удача пришла оттуда, откуда она совсем ее не ждала. Погруженная в свои мысли, она переходила улицу и едва не угодила под колеса роскошной иномарки. Хозяйка заокеанской красавицы сначала отругала ее, потом предложила подвезти. Они познакомились. Женщину звали Наталья. Как выяснилось, она работала в Германии нянечкой. В Питер приехала повидать дочь и навестить родителей. Вера с недоверием отнеслась к рассказам новой знакомой. Газеты пестрели страшными статьями о секс-рабынях из Восточной Европы.
«А ты сама попробуй!» – предложила тогда Наталья.
У Веры не было ни денег, ни визы. Новая подруга активно взялась помогать. Она дала ей в долг, заверив, что за два месяца работы Вера сможет легко рассчитаться. Рассказала, как ехать. Через три дня Вера села в четвертый вагон поезда «Москва – Берлин». Проводник уже знал о ней. Границу она пересекла в полосатом мешке для спальных принадлежностей. В Германии, как и было оговорено, ее встретила русская женщина. Она отвезла ее на окраину Берлина и поселила в небольшой комнате, настоятельно попросив не покидать пределов квартиры. Визы у Веры не было, денег тоже, поэтому она и сама не горела желанием шататься по улицам незнакомого города. Кошмар начался на вторую ночь. К ней заявились два парня. Судя по разговору, украинцы. Бесцеремонно собрав вещи, они усадили ее в машину и повезли по Германии. Конечным пунктом назначения оказался Мюнхен. Вернее, его окраина. Здесь на втором этаже неприметного старинного дома ее поджидал и Парада и его помощница Сонька. Пышногрудая белобрысая бабенка без обиняков рассказала о том, чем и как Верке придется зарабатывать. На категорический отказ бальзаковского возраста дама никак не отреагировала, намекнув, что никто по доброй воле у нее не оставался. Со своей стороны Парада напомнил ей о долге Наталье, который, как оказалось, Вера должна передать через него, и справился о здоровье родителей, недвусмысленно назвав адрес их проживания. Потом ее попросту зверски изнасиловали сразу трое подонков, которые работали здесь же охранниками и сутенерами. Напоследок Парада для профилактики несколько раз двинул ей в живот и постучал по почкам…
– Верона, ты где, шалава дребанная?! – вопль Парады вернул в реальный мир.
Двери в борделе не имели запоров. Он бесцеремонно вошел, отбросил в сторону штору и, щурясь от брызг, перекрыл воду.
– Ты чего?! – опешила она.
– Давай в норку, – Парада отошел к стене, давая возможность ей выйти, и стряхнул с себя попавшие на рубашку капли. – К тебе клиент.
– Еще?! – она почти закричала.
– Ты чего вопишь? – он сдвинул на переносице брови. Наглая улыбка исчезла с его лица.
– Я устала! – выбираясь из ванной, простонала она.
– Я тоже, – лаконично ответил он и схватил ее за локоть. – Вытирайся и вперед.
– Я больше не могу!
– Так, – протянул он. – Еще триста за нарушение трудовой дисциплины.
– Да пошел ты, – она взяла полотенце и стала вытирать голову.
Парада продолжал глазеть. Ему не было еще и тридцати. Но внешне он выглядел старше. Маленькие, глубоко посаженные глаза, одутловатые, нездорового цвета щеки. Возраста добавляла массивная фигура, не по годам большой живот и мощные плечи. Подстригался Парада очень коротко. Так, что издалека казался и вовсе лысым.
– Кто? – не глядя на него, спросила Верона.
– На этот раз тебе повезло, соотечественник. – Он выдержал паузу, словно давая возможность задать вопрос, и усмехнулся. – Горячий парень с Кавказа.
– Этого мне еще не хватало! – упавшим голосом проговорила она. – Не пойду!
– Тогда на удобрения поедешь, – бесстрастным голосом заявил он. – Только сначала мучить будем. Как Катю.
Верона, пряча взгляд, старательно вытерла ноги. Закончить жизнь как Катя она не хотела. Девушка была с Украины. Уже через неделю своего пребывания здесь ей удалось притупить бдительность охранника и похитить ключи. Но на лестнице она нос к носу столкнулась с Парадой. Как он впоследствии говорил, нутром почувствовал неладное и приехал. Катю долго били. Через неделю, когда прошли синяки, бедняжку снова заставили работать, назначив штраф в две тысячи евро. Тогда она похищенной с кухни вилкой попыталась убить очередного клиента, надеясь привлечь к этому внимание полиции. Турок отделался небольшими царапинами. Ей выбили зубы, переломали пальцы и увезли в неизвестном направлении. Наутро Парада появился в притоне возбужденный и злой. Он собрал всех девушек в одной комнате и включил видеозапись расправы над Катей. Верона старалась не вспоминать эти жуткие кадры. Ничего страшней и отвратительней она в своей жизни не видела. Волоча за собой внутренности, девушка ползала и каталась по земле, умоляя добить ее. Все происходило в лесу. Место изуверского убийства было освещено фарами автомобиля…
После этого случая прошло больше месяца. Вместо Кати вскоре появилась полячка Ядвига. Четверо женщин в двухкомнатной квартире без устали обслуживали клиентов, стараясь не вспоминать случившееся.
Давясь слезами, Верка надела пеньюар и вышла из ванной.
В комнате ее уже поджидал очередной самец. Она узнала его. Он приходил несколько дней назад. Невысокого чеченца тогда она приняла за турка. Привыкнув, что ее клиентура не знает русского языка, она назвала его черномазым коротышкой. Он тут же ответил. Причем так, что она после этого на протяжении нескольких дней молчала даже за обедом. Пообещав лишить ее языка, чеченец провел с ней почти всю ночь. Она непроизвольно поморщилась, вспомнив волосатую впалую грудь. У него были густые черные брови, тонкий, с горбинкой нос и злой взгляд.