Конец света отменяется
Шрифт:
Верона осторожно надела кроссовки. Снова прислушалась. Ничего не изменилось. Между тем сердце колотилось так, словно она собралась как минимум обчистить банк. За два дня, после поездки в поселок, где жила чемпионка, Верона сходила в магазин и на рынок. Таня уже не хватала ее за руку, словно маленькую, и не вела прочь, когда кто-то больше чем положено задерживал на ней взгляд. Несмотря на опасения, которые были в первый день, Верону никто не принимал здесь за Истомину. Более того, немного пообщавшись с местными продавцами и бабками, она узнала, что о существовании чемпионки Олимпийских игр в городе если и знают, то понятия не имеют, как она выглядит. Прошли те времена,
Но сейчас она волновалась. Верона заранее придумала, что сказать, если ее вдруг спросят, куда направляется. Для этого она специально сломала «молнию» на куртке, ее по-настоящему будет вшивать в расположенном неподалеку ателье.
Попытка покинуть квартиру незаметно была вызвана опасениями, что следом может увязаться Таня. Ей тоже наскучило второй день сидеть без дела в обществе Левы, который уже изрядно надоел ей своими анекдотами и приставаниями.
Осторожно открыв замок, Верона выскользнула на площадку и прикрыла за собой дверь. Затаив дыхание, спустилась во двор. Едва оказавшись на улице, не оглядываясь по сторонам, устремилась в направлении рынка. Она намеренно не пошла в милицию. Почему-то ей казалось, что в этом случае она обязательно наткнется на Бамата. Рядом с рынком она видела постоянно прогуливающийся патруль.
Верона вошла в ателье. Рабочий день близился к концу. За столиком администратора сидела пышногрудая девица. При появлении Вероны она оторвалась от изучения какого-то журнала и окинула ее уставшим от безделья взглядом:
– За заказом или примерка?
– Замок сломался, – Верона постукала пальчиком по груди. – Поменять можно?
– Тебе срочно? – снова уткнувшись в журнал, спросила девушка.
– Хотелось бы прямо сейчас, – подтвердила Верона.
– Тогда иди, – девушка не глядя махнула рукой в сторону коридора. – Вторая дверь направо. Договоришься, сразу сделают.
В небольшом помещении с установленными за четырьмя столами швейными машинками сидели две женщины. Одна что-то шила. Вторая, рыжая и полная, говорила.
При появлении Вероны обе как по команде повернули в ее направлении головы.
– Здравствуйте! – Верона кивнула. – Замочек поменять можете?
– Неси сюда, – рыжая протянула руку.
Верона быстро сняла с себя куртку и положила на стол.
– Так, – протянула портниха, проведя пальцами по «молнии». – Замочка такого у меня нет.
– Как же быть? – Верона не расстроилась. Она почти не застегивала куртку.
– Здесь на рынке магазинчик есть, – портниха показала на стену пальцем. – С синим козырьком. Если успеешь, сбегай, купи на семьдесят. Я пока распорю.
Верона схватила сумочку и устремилась на выход. Это было как раз кстати.
Рынок располагался за домом. Теперь у нее есть возможность пообщаться с милиционерами и купить замок. Где-то в глубине души она понимала, что все эти хитроумные с виду комбинации не что иное, как способ хоть немного оттянуть разговор с блюстителями порядка. С одной стороны, она боялась террористов, с другой, неизвестности. Что ее ждет после всего? Тюрьма? Пожизненное заключение? Смерть в следственном изоляторе от рук албанской мафии, которая, по словам Бамата, имеет возможность повсюду творить суды?
Ноги стали словно деревянными. Она вдруг подумала, что идет по городу без конвоя и наручников в последний раз. Ее охватил ужас. В голове послышался нудный звон. Звуки проезжавших мимо машин пропали.
Может, плюнуть на все и тупо выполнять требования Бамата? Неожиданная мысль заставила остановиться. Что ее ждет после того, как она расскажет о планах террористов? Серые стены камеры, скрипучая кровать, косматые, беззубые сокамерницы? Жизнь окончилась, не успев начаться. Ни детей, ни мужа. Зачем она погналась за призрачным счастьем? Сидят ее подруги в одной комнате со свекровями и мужьями-алкоголиками, утирают сопливые носы своим капризным деткам, и ничего. Кто сказал, что это не счастье? Да тот, кто хуже не видел! Кого не пользовали как вещь, не убивали по несколько раз в день.
– Во телка дает! – раздался над самым ухом голос. – Она с кем разговаривает?
Верона вздрогнула и повернулась.
Сбоку стояли два прыщавых юнца и размалеванная как индеец девушка.
– Ты чего, обдолбилась? – работая массивной челюстью, спросил длинный.
Его напарник неожиданно схватил сумочку и потянул на себя:
– Дай посмотрю, что там у тебя.
– Убери руки! – Верона рванула сумочку на себя.
Парень почти налетел на нее, но не отпустил.
– Ты чего, тварь? – прогундосил длинный, обернулся назад и неожиданно со всего размаха двинул ее кулаком в грудь.
Разжав руки, Верона полетела, однако встретила на пути препятствие в виде стены. Отскочив от нее словно мяч, она бросилась на обидчика. Он не успел моргнуть глазом, как носком кроссовки она залепила ему между ног.
– Ох! – Парень сложился.
– Ты чего?! – напарник длинного отпрянул от неожиданности.
Однако Верона шагнула к нему, вцепилась двумя руками в волосы и поджала ноги, в буквальном смысле на какое то мгновение повиснув на его шевелюре. Она отчетливо услышала треск рвущихся волос.
– Ах! – Парень рухнул на грязный асфальт. Сумочка выпала у него из рук. Однако едва Верона протянула к ней руку, как в бой вступила тяжелая артиллерия. Стоявшая позади дружков девица вдруг набросилась на нее с кулаками. Яростно молотя по голове, она закричала. Верона попыталась закрыться руками, но тут же получила по носу и отпрянула. В это время пришел в себя длинный. С перекошенным лицом он возник из-за спины девицы и отодвинул ее в сторону…
Потом был странный беззвучный взрыв. Она не слышала его, но ощутила каждой клеточкой организма, лопнувшей с выделением гигантского количества света. Наступившая вслед за этим темнота медленно становилась прозрачной. До тех пор, пока Верона не увидела окружавшие ее предметы и сидящего на корточках человека в синем. Он совал в лицо ватку. От этого вдруг становилось плохо, но, как ни странно, все приобретало более четкие очертания и краски. Потом ее вели через газон. Она видела людей в милицейской форме, машину «Скорой помощи». В больнице Верона уже стала соображать и даже отвечала дежурному врачу на вопросы. Еще требовала милицию. Потом ее провели в палату и сделали укол. Все вдруг стало тяжелым. Она снова провалилась в бездну, растворившись в черноте.
Проснулась только утром. В окно увидела кусок синего неба, и на душе с новой силой заскребли кошки. Прокрутив в голове события, последствием которых стало ее нынешнее положение, Верона осторожно приподняла голову над подушкой. На шести кроватях с небольшими тумбочками в изголовье лежали несколько женщин. Одна сидела на стуле у окна с газетой в руках. Соседка справа чистила на блюдце яйцо. От запаха Верону вдруг стало подташнивать. Она собралась с силами и села.
– Ожила? – хмыкнула бабка на кровати справа.