Конец света
Шрифт:
Фет отпрянул:
– Она же у вас бежевая!
Старушка полезла в карман:
– Возьмите красненькую. Берите, мальчики.
Мы взяли по ленточке. Фет повязал свою на рюкзак.
– Я «не» закрашу, и получится здорово.
Не успела старушка отбежать к другим прохожим, как к нам подбежал мужчина в красном.
– Конец света, – сказал он нам. – Совсем.
– Угу, – кивнули мы.
– Хотите спастись?
– А ленточки даете? – поинтересовался Фет.
– Никаких ленточек. Мы спасаем души.
– Тогда не хотим, – объявил Фет, дернул
– Очень важно спастись! – кричал нам вдогонку мужчина. – Пока еще не поздно! Конец света близок!
– Мы сами кого хочешь спасем! – крикнул я.
Мужчина махнул рукой и отвернулся.
– Вот прицепились, – сказал Фет, с улыбкой разглядывая ленточку. – Против они. Конец света у них скоро.
– Я вообще думаю: не хочешь использовать кю – так не используй!
– Минус двенадцать кю за другой цвет одежды, – задумчиво сказал Фет. – Наверняка в прыгалку бегают, чтобы хоть как-то покрыть долг.
– Говорят, можно отказаться. Тогда ни долга не будет, ни кю не будет.
– Какой дурак откажется…
Мы почти приблизились к лесу. Он был в нескольких остановках от митинга, и потому мы решили прогуляться.
На входе в лес стоял дежурный и читал книжку. Мы прошли мимо него – он даже не моргнул. Дежурные необходимы для того, чтобы задавать им вопросы, если появятся. Нам дежурный не был нужен – нам нужна была камера хранения. Веселая девчонка забрала у нас школьные рюкзаки и выдала номерки.
– Не потеряйте номерки в лесу! – предупредила она.
– А если потеряем, то что? – спросил я.
Девчонка показала пальцем на табличку: «Минус 62 кю за потерю номерка».
– Шестьдесят два… – удивился Фет. – Раньше ведь просто в лес неделю не пускали.
– Раньше и номерки терялись чаще. А теперь никто не теряет.
Мы с Фетом пошептались в сторонке и снова подошли к девчонке, протягивая ей номерки. Она хмыкнула и отдала наши рюкзаки, а потом сказала вполголоса:
– И не теряет никто, и работы меньше стало…
Девчонка подперла подбородок ладонью. Она была похожа на красавицу из народных сказок. Я даже залюбовался.
– С рюкзаками тяжеловато будет, – сказал Фет. – Может, домой?
С этими словами мы зашли в лес. Запахло душистыми травами. Подул ветер.
В этом лесу росли грецкие орехи. Среди прочих деревьев. Прочие деревья никого не интересовали – вот и Фет сразу заоглядывался в поисках ореха.
– Вон, смотри! – крикнул он и побежал.
Я двинулся за ним следом, а, когда приблизился, Фет уже тряс дерево, чтобы падали плоды. Потом он бухнулся на траву и стал расковыривать оболочку ореха. Нашел два плоских подходящих камня – чтобы орешки расколачивать. Я присел рядом и стал делать то же самое.
К нам подползли какие-то ежики и стали тыкаться в ноги, якобы пытаясь укусить. Мы ежей не боялись – очень уж они слабые.
– Пусто, – сказал Фет.
– Пусто, – кивнул я.
– О! – обрадовался Фет. – Пять тысячных кю!
– Поздравляю, – буркнул я. – У меня две тысячных.
– Так через часик-другой и целый кю наберем! – радовался Фет. – Или хотя бы половину.
Я поднялся с земли и отряхнулся.
– Чтобы что-то приличное набрать, тут до конца света сидеть надо, – вздохнул я. – Вон, посмотри.
Я показал рукой вглубь леса. Там, вдалеке, рос еще один орех, а под ним сидели малыши из детсада.
– Пойдем отсюда, – решил я и протянул другу руку.
Фет нехотя поднялся. По дороге в следующий лес он вдруг нашел целую кучу орехов, выброшенную кем-то, и принялся их расколачивать.
– Пойдем! – взмолился я.
Фет крикнул:
– О, браслетик! – и натянул на руку браслет – их на его руке было уже с десяток. – Так везет, давай еще попробуем! Может, золотой кю найдем!
Золотой кю – это сразу много кю. Но золотой кю бывает разный. Если из грецкого ореха – то пятьдесят кю. Из лесного ореха – сто кю. И дальше по нарастающей. Только встречаются золотые кю редко. Нужно, наверное, несколько тысяч грецких орехов расколотить, чтобы найти его. Но чем ценнее золотой кю, тем больше вероятность его найти – потому что находить его непросто. Я пять раз находил золотой кю из грецкого ореха, один раз – из лесного. Но надежды на большее не терял.
Следующий лес мы прошли не останавливаясь. Там было очень уж много любителей лесных орехов, и они грозно на нас поглядывали. Лещина росла здесь вперемешку с грецкими, а к ежикам, которым не удавалось нас догнать, прибавились вполне проворные котята. Один попытался влезть мне на штанину, но я его схватил за шкирку, посмотрел ему в глаза. Тот жалобно мяукнул, как будто больше не будет. Я его отпустил, но кот снова увязался за мной.
– Кис-кис-кис! – звал их Фет, а мне приговаривал: – Не люблю я этих котят, очень уж назойливые.
Границы леса были размечены живой изгородью. Переходы, где заканчивался один лес и начинался другой, темнели. Между лесами не было никаких дверей – просто участок темноты. Заходишь в него – и попадаешь в другой лес, как будто тебя куда-то перемещают. Мы прошли четыре леса и остановились перед входом в пятый. Фет посмотрел на меня жалобно.
– Смотри, какие замечательные тут желуди, – сказал он, хныча. – Если расковырять сотню-другую, можно и два десятка кю набрать.
– В следующем лесу тоже будут желуди, – успокоил его я. – Я буду искать палки, а ты сиди тут.
– Нет уж, я с тобой, – снова заныл Фет. – Только давай кю делить пополам, а то вдруг ты найдешь золотой кю, а мне ничего не достанется.
– Давай! – согласился я.
Мы достали переключатель и установили режим на следующий лес: «Кю пополам». Чтобы всё было честно.
В этом лесу водились индюки. Именно их и боялся Фет. Они всё норовили клюнуть, и сильной защиты у нас от них не было. Клевали они не опасно, но очень уж неприятно. Поэтому мы осторожничали – то и дело оглядывались.