Конец третьего рейха
Шрифт:
За этот подвиг Шерстюков и получил орден.
Чудесные люди у нас. На любом посту они вершат героические дела. С удовлетворением я вручил орден Ленина санинструктору Михаилу Лобенко. Скромный, незаметный человек, а с какой гордостью мне рассказывали о нем товарищи! Всем запомнился такой случай. После контратаки бойцы вернулись в свои траншеи и тут спохватились: нет младшего лейтенанта Николая Стрельникова. Вскоре его увидели: тяжело раненный офицер лежал на ничейной полосе. Вокруг него взлетали фонтанчики земли - стреляли вражеские пулеметы. Гвардейцы открыли сильный огонь по гитлеровцам, мешая им прицельно стрелять в раненого. Но что делать дальше? И тут из окопа
Немало раненых вынес с поля боя гвардии старшина Лобенко. Спасенные им офицер Стрельников, красноармеец Ковалев и многие другие до сих пор пишут Михаилу Алексеевичу письма, полные благодарности. Сам Лобенко четырежды был ранен в бою. Излечившись, он каждый раз возвращался в родную часть и снова перевязывал и выносил из-под огня раненых бойцов и командиров.
Был в нашей армии еще один санинструктор - кавалер ордена Ленина... Это старшина Федор Иванович Сидоренко, участник Сталинградской битвы. Уже тогда, в дни боев на территории завода "Красный Октябрь", старшина вынес из-под огня 80 раненых бойцов и командиров. Его знала вся армия как отважного воина. Командир полка В. А. Турчинский говорил:
– Где находится Федор Сидоренко, ни одного раненого не останется под огнем.
На Магнушевском плацдарме он однажды вынес с нейтральной полосы сразу двоих: командира артдивизиона и радиста. Положил их на плащ-палатку рядышком и ползком поволок в безопасное место.
Сидоренко погиб на посту: его раздавил фашистский танк вместе с раненым бойцом, которого он нес с поля боя.
Каких людей воспитала наша партия! Бесстрашные, неутомимые, готовые на любой подвиг во имя народа... И таких не десять, не двадцать, а тысячи! Смотришь на них, и сердце переполняется гордостью: спасибо тебе, Родина-мать, за то, что на твоей земле живут такие отважные воины!
Наступила пора тихой оборонительной или, точнее сказать, окопной жизни. В этих условиях особое значение приобретает бдительность.
В длительной обороне люди свыкаются с неподвижностью линии фронта, "привыкают" к противнику и иногда без сговора не мешают один другому жить "по-человечески". Например, не ведут огня по движущейся по полю кухне, не мешают ходить за водой и т. д.
Это объясняется, по-видимому, н тем, что обороняющимся частям дают меньше, чем наступающим, и снарядов, и мин, н патронов, так как в это время идет накопление сил и средств для решающих событий. И боец думает: "Я буду стрелять по немцам, идущим с котелками к кухне за пищей, израсходую боеприпасы, а противник разозлится и ответит нам тем же, а может быть, еще сильнее, тогда противная окопная жизнь станет в десять раз противнее".
Что такое окопная жизнь, говорить много не приходится. Тем, кто не испытал ее, достаточно спуститься в сырой подвал или погреб с узким окошком и представить себе, как сидели в таких условиях люди неделями, а то и месяцами в ожидании, что этот подвал или погреб в любую минуту обвалится от попадания снаряда или мины и придавит бревнами, покрытыми грязью и плесенью.
Кроме того, приходится часами стоять на посту наблюдателем, сидеть в секрете, то под проливным дождем, то под палящим солнцем, то в морозную вьюгу.
Многие бывали в бомбоубежищах и знают, как удручает человека их сырая и холодная немота. Однако в бомбоубежище человек чувствует себя несравненно лучше, чем в окопе или блиндаже
Безразличие - страшная болезнь. Нельзя было давать ей развиваться. Нельзя было допускать, чтобы люди ослабили бдительность. Это понимали наши политические и партийные работники. Они старались ни одного человека не оставить без внимания и участия. Посещая подразделения, я интересовался работой парторгов. Особенно понравился мне своей целеустремленностью и неутомимостью парторг роты 220-го гвардейского стрелкового полка младший лейтенант Василий Петрович Выборнов.
Его радовало, что ночи стали длиннее: значит, можно больше сделать, так как работать на переднем крае можно только под покровом темноты. В сумерках он уходил в Солдаты его везде встречали с радостью, засыпали вопросами. Беседы парторг проводил и с группами и даже с отдельными бойцами. Их интересовало все, но прежде всего, конечно, свежая сводка Совинформбюро. С нее и начинался разговор. А потом незаметно беседа заходила о том, что сегодня произошло в подразделении, кто отличился, что сумел за день сделать тот или иной боец. Многое значит - по душам поговорить с бойцом: и бодрее себя чувствует человек, и работается веселее, и глаза зорче за врагом следят.
А парторг не только разговаривает, но и оружие бойца осмотрит. Так однажды проверил он пулемет рядового Скворцова и заметил, что затворная рама засорена песком.
– Так твой пулемет может отказать в бою. И себя, и товарищей подведешь.
Выборнов предупредил его, что о неисправности пулемета он пока никому не скажет, но через час оружие должно быть в идеальном порядке. Подобные товарищеские предупреждения действуют сильнее наказания. Мне рассказывали после, что Скворцов стал беречь пулемет как зеницу ока.
Фронтовики любят живое слово. И парторг не только сам беседовал с бойцами, но и требовал от коммунистов, чтобы они постоянно были с людьми, живо откликались на их запросы.
Бойцы переднего края не могли припомнить такой ночи, когда бы к ним не приходил парторг. Они постоянно чувствовали его заботу. Он вникал во все. Не было в землянках керосиновых ламп - Выборнов предложил сделать самодельные светильники и добился, чтобы они были в каждом блиндаже.
– От нас до противника, - рассказывали бойцы, - всего четыреста метров, но парторг сказал, что и здесь есть возможность хорошо отдохнуть. Видите, какие теплые у нас землянки. В них вы найдете и газеты, и брошюры, и журналы, и книги. Об этом позаботился наш парторг.
Жизнь доказала, что "окопные настроения" рождаются не всегда и не везде. Их можно избежать вовсе, как это было у нас на Магнушевском плацдарме, если в ротах и взводах по-настоящему поставлена партийно-политическая работа. Главная цель ее, чтобы в обороне сохранялась высокая бдительность, чтобы люди не забывали о противнике, который всегда может перейти в наступление и, воспользовавшись нашей беспечностью и ротозейством, внезапно и быстро малыми силами добиться больших успехов. Воинам постоянно напоминалось, что, вероятнее всего, наступать или наносить удар будут не те войска противника, которые давно стоят в обороне, а свежие, из резерва. Войска, находящиеся в обороне, чаще всего играют роль щита для сосредоточения свежих сил, подготовленных для нанесения внезапного удара.