Конец третьего рейха
Шрифт:
– Почему вы считаете, что советский народ, перенеся много страданий от зверств гитлеровцев, так легко пойдет на мирные переговоры?
– спросил я.
– Мир нужен не только немцам, но и русским. Ваши союзники ненадежные. Мы, немцы, можем договориться с вами и будем надежными соседями, а может быть, и союзниками против теперешних ваших союзников.
– Почему же в сорок первом немцы, нарушив договор о ненападении, напали на нашу мирную страну, которая никому не угрожала?
– Бурный рост Страны Советов внушал нам страх, мы боялись, что вы первые нападете на нас. Гитлер решил опередить вас, чем совершил самую большую ошибку. Мы не ожидали, что Советы так сильны. Наш генеральный штаб и Гитлер просчитались.
Из
Из Едлинска я поспешил в Бялобжеги, на наш правый фланг, к командиру 28-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанту А. И. Рыжову. Начальник штаба полковник Мамчин доложил обстановку. Наступление в полосе корпуса развивалось успешно. Части 79-й и 88-й гвардейских стрелковых дивизий вышли на рубеж Пшибышев - Редлин - Кожухов. Мы узнали, что командир корпуса выехал в 88-ю дивизию. Решили догнать его. У деревни Борки возле мельницы увидели толпу польских крестьян. Слышались крики, женский плач. Мы вышли из машины. Толпа расступилась. Перед нами лежали два трупа - мужчины лет сорока пяти и подростка лет шестнадцати. Мы сняли шапки. За нами вся толпа обнажила головы.
Грудь пожилого мужчины была изрешечена пулями. На лице юноши - три пулевые раны.
– Кто это сделал?
Толпа загудела, заговорили сразу все - ничего не понять. Я попросил одного из поляков спокойно рассказать, что здесь произошло. Он ответил по-русски. Часа два-три тому назад фашисты, отступая, ворвались на мельницу. Схватив мешки с мукой, они хотели их вынести и погрузить на подводу. Двое крестьян отец и сын - уцепились за свои мешки. Тогда гитлеровец поднял автомат. Выпустил одну очередь в спину отца, а другую - в лицо мальчика... В это время появились советские бойцы на опушке леса. Гитлеровцы вскочили на крестьянские сани и скрылись.
Тут с запада показалась колонна. Я еще не успел рассмотреть ее, как толпа поляков бросилась туда с руганью и проклятиями. Мы сразу поняли: пленные. Три наших бойца во главе с сержантом вели не менее восьмидесяти немцев. Вид у них был жалкий. Озябшие, в легких шинелях из эрзац-сукна, они еле тащили ноги. И только два офицера впереди шагали с гордой выправкой.
Мы ожидали, что толпа поляков набросится на пленных, и были готовы вмешаться, чтобы предотвратить самосуд. Но наше беспокойство оказалось напрасным. Мужчины, женщины и подростки лишь грозили кулаками и осыпали фашистов ругательствами.
– Пся крев! Пся крев!
– раздавалось в толпе.
Мы двинулись дальше. В глазах долго стояли два расстрелянных поляка, кровь на лице юноши. Я думал о сотнях тысяч и миллионах русских, поляков и французов, молодых и старых, мужчин и женщин, ставших жертвами гитлеровцев.
В полдень мы были на новом командном пункте армии в поселке Суха-Шляхецка. в трех километрах от Бялобжеги. Над нами с востока на запад и обратно проходили группы самолетов. Наконец-то установилась летная погода, и наши соколы поднялись в воздух.
Пообедав, мы разложили карты, вооружились циркулями и линейками и принялись за расчеты. Наступление развивается все стремительнее. Этому способствуют танковые армии, вырвавшиеся на оперативный простор и клиньями разрезающие группы вражеских войск. Сегодня мы пройдем километров тридцать. А на завтра, 17 января, мы запланируем бросок до сорока километров. Нам просто необходим такой бросок. Стало известно, что противник, стремясь избежать окружения, отходит из района Варшавы на Рава-Мазовецка. Захват Рава-Ма-зовецка - крупного узла шоссейных дорог - срывал планомерный отход врага и давал нам возможность громить его по частям.
Было ясно, что главное сейчас - стремительность продвижения. Наступление уже приняло форму преследования в колоннах. Это требовало от нас
Вечером ко мне прибыли работники тыла во главе с генерал-майором Показниковым. Они предложили создать две колонны, каждая из сотни машин с горючим и боеприпасами. Они будут двигаться на главных направлениях, и расходовать эти материальные резервы можно только по личному указанию командарма.
Член Военного совета генерал Д. П. Семенов направился в тыл фронта, чтобы добиться пересмотра этого вопроса и настоять на том, чтобы перевозкой боеприпасов с Магнушевского плацдарма занялся тыл фронта: у него для этого больше возможностей.
Рано утром 17 января с членом Военного совета А. М. Прониным, командующим артиллерией генералом Н. М. Пожарским и офицерами штаба мы выехали в дивизии первого эшелона в передовые войска. У переправы через Пилицу нагнали части 39-й гвардейской стрелковой дивизии, находившейся во втором эшелоне 28-го стрелкового корпуса. 120-й полк этой дивизии с приданным дивизионом артиллерии уже переправлялся через реку. В это время из деревни Гжмионца появилась колонна танков. Их было около двадцати, они направлялись к переправе. И вдруг мы разглядели на их броне фашистские кресты. Наши артиллеристы быстро развернулись в боевой порядок. Подпустив вражеские танки метров на четыреста, они открыли огонь. С первых же выстрелов почти половина танков была подбита и загорелась, остальные, отстреливаясь, начали отходить к деревне. Но туда уже вошел 117-й полк той же 39-й дивизии. Заметив танки противника, артиллеристы полка развернули орудия и открыли встречный огонь. В результате от вражеской колонны уцелело всего два танка. Пленные танкисты показали, что они из 25-й танковой дивизии, которая после трехдневных боев потеряла связь с высшим штабом и решила пробиваться на северный берег Пилицы. Так как переправа у Нове-Място была в руках советских войск, фашисты решили пробиться другим путем, но попали в огневой мешок.
Переправившись через Пилицу, мы поехали по дамбе. Километра через три в деревне Вьвидно встретили командира 220-го полка 79-й гвардейской дивизии полковника М. С. Шейкина, который выводил свой полк, находившийся во втором эшелоне дивизии, на Садковице. Полковник доложил, что штаб 79-й гвардейской дивизии уже проследовал вперед и сейчас находится на шоссе Могельница Нове-Място. Обогнав вытягивающуюся колонну, мы быстро подъехали к винзаводу у деревни Стрыкув. Нам бросилось в глаза, что рабочие винзавода и жители деревни ведут себя как-то странно: прячутся за стены и пугливо смотрят в одну и ту же сторону. Присмотревшись, мы увидели там колонну немцев. В полукилометре от нас она развертывалась в боевой порядок. Откуда у нас в тылу могли появиться гитлеровцы? Но думать и гадать было некогда. Со стороны врага уже Застрочили пулеметы. Под огнем проскочили к полку Щейкина. Бойцы развернулись в цепь. По фашистам хлестнули очереди пулеметов. А потом полк сделал быстрый рывок вперед и перерезал пути отхода немцам на юго-запад. Поблизости в лесу в это время заправлялись танки 1-й гвардейской танковой армии. Танкисты немедленно направили пушки против гитлеровцев я своим огнём заставили их сложить оружие и поднять руки. Было захвачено тысячи полторы пленных. Все они были. из разных частей и отходили на запад, потеряв связь с командованием. Шли наугад, без ориентировки и без приказа.