Конец третьего рейха
Шрифт:
Ударной группировке противостояла 4-я танковая армия группы армий "Северная Украина". Она состояла из 8-го и 42-го армейских и 56-то танкового корпусов. В начале июля фашисты без всякого нажима с нашей стороны оставили ковельский выступ, врезавшийся в глубину нашей обороны. Тем самым они уплотнили свой фронт.
Враг успел создать три полосы обороны. Первая, глубиной до шести километров, была оборудована траншеями полного профиля, соединенными ходами сообщения. Свой передний край противник прикрывал минными полями и проволочными заграждениями в два-три кола. В расположении его были высоты, некоторые из них господствовали над местностью и давали возможность просматривать
Вторую полосу обороны гитлеровцы создали по западному берегу реки Плыска километрах в 12 от переднего края первой полосы. Здесь они отрыли одну, а местами две траншеи. Но главным препятствием для нас была сама река, небольшая, но с сильно заболоченной поймой.
Третья армейская оборонительная полоса тянулась по западному берегу реки Западный Буг, в 35 километрах от второй. Она состояла из узлов сопротивления и опорных пунктов, внутри которых имелись траншеи. Дзоты находились во взаимной огневой связи. С фронта и флангов многие опорные пункты прикрывались заграждениями.
Таким образом, общая глубина подготовленной в инженерном отношении обороны противника достигала 50 - 60 километров. Кроме того, враг спешно строил еще один рубеж - то реке Висле. Однако у фашистов уже не было возможности держать войска на всех этих рубежах, тем более на висленском, удаленном более чем на 200 километров от переднего края. Вражеские войска занимали лишь главную и частично вторую полосу. Армейская полоса пустовала, предполагалось, что ее займут отходящие войска или подоспевшие резервы.
Цели немецко-фашистского командования были понятны: измотать и обескровить советские наступающие войска и остановить их продвижение на третьей полосе обороны, в крайнем случае на висленском рубеже. На большее гитлеровцам нельзя было рассчитывать: соотношение сил благодаря умелой перегруппировке войск было создано в нашу пользу. Ударная группировка превосходила противостоящие немецкие войска по людям - втрое, по артиллерии и танкам - в пять раз. 6-я воздушная армия под командованием генерал-лейтенанта авиации Ф. П. Полынина располагала 1465 самолетами. Непросто было добиться такого перевеса в силах. Более тысячи орудий и минометов с боеприпасами были быстро и скрытно переброшены сюда с других участков фронта, подчас за сотни километров. Советское командование стремилось максимально использовать мобильность и маневренность артиллерии, мощь ее ударов, чтобы тем самым сберечь жизнь тысячам наших солдат.
Тщательно изучали мы и район боевых действий 8-й гвардейской армии. Он был сложным и трудным для наступления. Лесисто-болотистая низменность, изрезанная бесчисленными ручьями и осушительными каналами, стесняла маневр. Нам предстояло форсировать Западный Буг, реку с извилистые руслом шириной до 80 метров и глубиной 2 - 4 метра. Трудности были на каждом шагу. Даже такая неприметная речка, как Плыска, могла доставить нам уйму хлопот своими болотистыми берегами. Дорог было мало, да и те главным образом грунтовые, с разбитыми мостами, с давно не обновлявшимися гатями и насыпями.
В ожидании приказа о наступлении войска армии находились в 120 километрах от переднего края. Здесь они занимались боевой учебой и доукомплектованном.
Наконец пришла оперативная директива командующего фронтом. Она предписывает 8-й гвардейской армии прорвать оборону
По достижении рубежа Городно - Машев (ориентировочно на второй день операции) планировался ввод 2-й танковой армии под командованием генерал-полковника танковых войск С. И. Богданова.
Наступление обеспечивается авиацией 6-й воздушной армии. Справа от нас наступала 47-я армия. Она должна прорвать оборону противника на участке в 5 км. Слева на участке в 4 километра прорыв осуществляют войска 69-й армии.
8-я гвардейская действует в центре оперативного построения войск левого крыла 1-го Белорусского фронта и обеспечивает ввод в прорыв фронтовой подвижной группы - 2-й танковой армии.
На подготовку наступления дается восемь суток.
С начальниками родов войск, командирами корпусов и дивизий мы провели рекогносцировку участка прорыва. Многое надо было учесть, взвесить, проверить, прежде чем принять решение. Оно рождалось в результате усилий большого и дружного коллектива.
Что нас ожидало нового в тактике противника? К тому времени геббельсовская пропаганда шумно восхваляла так называемую "эластичную оборону". В этой обороне гитлеровское командование использовало высокую подвижность и маневренность своих войск.
Ее принцип строился на внезапности в смене действий. Сначала плановый отход, затем внезапный контрудар, подкрепленный подвижными резервами или частями, спешно переброшенными с другого участка фронта. Мы это уже испытали на Днестровском плацдарме. На Днестре ни в штабе армии, ни в штабе фронта не ожидали, что жестоко потрепанные и разбитые гитлеровские войска способны организовать контрудар большой силы. Бои за Днестровский плацдарм Пугачены Шерпены нас многому научили.
Второй раз с "эластичной обороной" мне пришлось столкнуться уже здесь, под Ковелем, на участке соседней 47-й армии.
6 июля враг оставил ковельский выступ и отошел на 20 километров. В штабе 47-й армии сочли, что гитлеровцы начали общий отход, не проверив дополнительной разведкой.
Такая оценка действий противника имела основания. Севернее Полесья наши войска к тому времени одержали крупную победу. 3 июля был освобожден Минск. В связи с поражением под Минском немецкое командование вполне могло принять решение об отходе и на Ковельском направлении с целью уплотнить свою оборону. Что в таком случае могло предпринять наше командование? Не дать гитлеровцам оторваться, преследовать отходящего противника, ворваться в его боевые порядки, рассечь отступающие части, может быть, даже попытаться часть сил взять в окружение. Поскольку противник оставлял укрепленные позиции, создавалась как будто бы возможность ввести подвижные соединения с задачей выйти на оперативный простор. Вслед отходящему противнику, на его преследование, 8 июля был брошен 11-й танковый корпус. Безусловно, надо было бы провести тщательную разведку, проследить за передвижениями противника с воздуха. Но на это потребовалось бы время. А время в таких случаях драгоценно. Противник, отходя, мог успеть занять следующую линию обороны, а вся идея танкового удара заключалась в том, чтобы к этим укрепленным позициям успеть раньше противника, прошив его отступающие части. Корпус был поднят по тревоге и брошен вперед.