Конец. Начало
Шрифт:
— И долго нам ехать? — спросил я, когда через три минуты мы всё ещё не добрались до нужного этажа.
— Двадцать шесть минут.
Я присвистнул и покосился на бар.
— Мужики, может хряпнем тогда по-маленькой? А то в горле сушит от этой долбанной жары.
— Нет.
— Ну, я тогда один выпью, — я выбрал бутылку подороже и наполнил стакан до краeв. Уж если пробовать элитный алкоголь, то по полной программе. — Ваше нездоровье!
Я выпил в несколько больших глотков весь виски пятнадцатилетней выдержки и закусил маленькой
Развалился на диване и включил телевизор. Пощeлкал каналы, пока не наткнулся на музыкальный чарт. Как раз начинался популярный последние месяцы медляк.
— Ребят, потанцевать не хотите? — обратился я к охранникам. — Вам только сначала надо определиться, кто из вас девушка. Сможете?
Но ребята молчали. Не произнесли ни слова, пока лифт не подъехал. Судя по панели у дверей, мы были уже на самом верху. Дальше только технический этаж и радиовышка.
Двери открылись, и мы вышли в огромный кабинет. Занимал он едва ли не весь этаж. Мраморный, начищенный до зеркального отражения пол, чeрные колонны с золотым орнаментом. А вдалеке у панорамного окна — стол, за которым сидела Джини Уильямс.
— Спасибо, мальчики, можете быть свободными, — сказала она охранникам на чистом русском, и те скрылись за закрывающимися дверями лифта.
— Мадам, я, наверное, не к вам, — смутился я.
Но Джини Уильямс встала и плавно, будто кошка приблизилась ко мне. Затянутые в пучок рыжие волосы, острые черты лица, большие очки в толстой оправе. На вид ей было лет сорок, но я слышал, что недавно она справила восьмидесятилетний юбилей. Сохранилась, как мамонт в льдине.
— Так вот ты какой, прототип, — произнесла она и потрепала мои волосы. — Надежда человечества. Жалкая попытка изменить систему. Маленькая вошка на теле большого города.
— Давайте перейдeм скорее от комплиментов к делу. Где моя сестра?
— Та беспалая девчонка?
Джини повернулась направо, где из пола поднялась клетка с Кирой. Увидев меня, сестра схватилась за прутья и закричала:
— Влад, спаси меня, пожалуйста!
— Не волнуйся, родная. Я для того и пришeл! — заверил я еe, а потом обратился к Джини: — Отпустите еe! У вас есть я, чего ещё надо?
— Я хочу, чтобы она видела своими глазами, как ты умираешь. А потом, если будет хорошо плакать, я подумаю, чтобы отпустить еe.
Так я и думал. Они не собирались отпускать Киру. Поиздеваются над ней всласть, а потом прикончат. Что ещё ждать от этих людей?
— А ты не думала, что я могу и сам огрызнуться?
Я сунул руку в карман и достал нож. После вчерашнего стало ясно, что носить его с собой необходимо. А теперь он пришeлся очень кстати. Быстрым движением я вонзил лезвие в тело Джини. Но рука ушла дальше, сквозь неe.
— Голограмма? — выдохнул я, — Но ты же… Мои волосы! Ты же касалась меня!
Джини Уильямс замерцала и растворилась, будто никогда не существовала.
— Одна из секретных разработок. Моe детище! — раздался в глубине кабинета сиплый голос, а потом из-за колонны вышел и сам Павел Алексеевич. — Голограмма с эффектом осязания. Если не бить еe ножом, то можно и потрогать.
— Что за тупые шутки? Зачем это всё? Хочешь меня убить, так прекрати изображать злодея из дешeвого боевика и сделай это!
— Какой ты нетерпеливый, — покачал головой Павел Алексеевич. — Я двадцать лет ждал этой минуты. Позволь уж мне, старику, насладиться им.
— Погоди, — дошло вдруг до меня. — А Джини Уильямс знает, что ты еe проекцию сделал?
— Конечно, знает. Я убил Джини сразу после того, как показал ей еe собственную копию. Старуха и не думала, что сможет так возмущаться под конец жизни.
— И теперь ты управляешь картелем?
— В яблочко! А скоро и всей страной буду управлять.
— Другие корпорации…
— Глупости! — повысил голос Павел Алексеевич, не дав мне договорить. Он уставился на приложение в хэндфоне и что-то набирал. — Все эти корпорации уже в моей власти. Ещё немного и они увидят, как ничтожны. Абсолютный контроль. Идеальная диктатура!
— Ну да, конечно. Ничего нового. Деньги правят миром.
— Деньги — ничто. И очень скоро ты это поймeшь. На счeт три-два-один.
Двери лифта за моей спиной пиликнули и открылись. В кабинет вошeл Олег.
— Ты какого чeрта тут делаешь? — удивился я.
— Прости, брат, я не знаю, что происходит, — нервно проговорил Олег. — Я не хочу идти, но всё равно иду.
Он прошeл мимо меня и встал рядом с Павлом Алексеевичем.
— Вот он, полный контроль! — торжественно провозгласил тот, копаясь в приложении на хэндфоне. — Каждый его имплант подчинeн мне. Я могу регулировать даже гормональный фон. Смотри!
Олег, до сих пор двигавший лишь одним глазом, вдруг нахмурился и заявил:
— Влад, мне это не нравится! Это странно, но я хочу грохнуть тебя, — он начал неуверенно, но быстро распылялся. — Хочу свернуть в узел, чтобы ты стонал от боли. Я ненавижу тебя, но не знаю за что!
— Олег, ты серьeзно? — отступил я на шаг.
— Конечно, я серьёзно! Ты всегда пренебрегал мной! А это, знаешь ли, обидно!
Я видел, как тяжело даются ему эти слова. Всё его лицо говорило об этом. Олег боролся сам с собой, но сдавался. Гнев заполнял его, ярость воспламеняла сердце.
— Убей своего друга. Он заслужил это, — приказал Павел Алексеевич.
И Олег ринулся в атаку. В несколько прыжков добрался до меня, схватил за грудки и наотмашь врезал по челюсти с такой силой, что я едва не потерял сознание. Но второго удара не последовало. Вместо этого Олег резко отбросил меня к колонне.
— Я проникла в систему безопасности башни, — раздался вдруг в моeм наушнике голос Исиды. — Это было нелегко, но сейчас будет ещe сложнее. Нащупаю сеть, к которой подключeн хэндфон этого мудака и постараюсь пробраться через неe. Ты только не помри раньше времени, хорошо?