Конфедерация Метала
Шрифт:
– Племенное, говоришь… – задумчиво переспросил Светич.
– Купец так говорил. – пожал плечами Хорав.
– Когда ты его рассматривал, с чем племенным ты связал эту мёртвую голову в форме кубка? – Светич усиленно рассматривал выгравированную на висящей части патлатую голову без одного глаза и с высунутым языком.
– Ну, я подумал про победу над кем-то. – неуверенно ответил Хорав.
– Но голова не нежити и не упыря. – прищурился ювелир.
–
– А тридцать один – это количество побед?
– Тридцать один? Где там тридцать один?
Светич поднёс к Хораву злато и указал на обнимающую голову тремя пальцами скелетную ладонь, и на ладонь, схватившуюся за ухо, с откинутым большим пальцем.
– А-а-а, это тридцать один? Я думал, что это просто, ну, руки голову держат.
– В эпоху Гротов и Арен ожерелья такого качества не носили. Нет, это ожерелье хоть и, действительно, старое, но не настолько. Максимум век-полтора. И сделано оно, может, и племенным мастером, но предназначалось явно не для племенного, братского или ещё какого жителя сени Метал-Бога. Это ожерелье было выковано для боярина или князя Бессмертия, а тридцать один – количество его захваченных душ. Иметь такое количество крепостных в масштабах всего Господарьства – мелочь, но в масштабах отдельной губернии, а то и уезда – почётно.
– Ёбанные нелюди. – Черногоре смачно сплюнул, а затем быстро вспомнил, где находится, и начал небрежно оттирать ботинком пол.
– Ну так они же правда нелюди. – напомнил Тёмногонь.
– Да уж. Идея захватывать души и закрепощать их придёт в голову только полнейшим ублюдкам. – Дубобит почесал свою небрежно густую бороду.
– Да ладно, наши предки тоже друг друга грабили и брали в рабство. – влез Злыня. – Или пленили и продавали в другие страны. В ту же эпоху Арен.
– Ну, то были древние времена. Делать это в нашу эпоху… Да даже в Организации Золотого Тельца, как я слышал, могут только за долги пленить тебя, и то до момента погашения этого самого долга. – поспорил Хорав.
– Тут также есть гравировка во внутренней части, на некролакском. «Объединяй и подчиняй.» И печать рода Кощеев. Подарок от кого-то, кто имел отношение к господарьской чете или государственной службе. Это, конечно, повышает стоимость рабской ювелирки. Ты действительно хочешь это продать? Это очень ценный артефакт, ну, ценный в долгосрочной перспективе. Хотя может так и остаться обычной золотой висюлькой. Решать тебе.
Хорав задумался.
– Да… не, мне нужны
Светич не был похож на ушлого ювелира-ломбардщика, коими, всё же, в наших краях является немалое количество работников с драг-металлами. Видимо, он и не был таким в действительности, раз так легко говорил о ценности товара, и раз Хорав дал ему выставлять ценник.
– Ожерелье, действительно, может стать дорогой вещицей. Но в том и дело, что «может», а сейчас это всего лишь качественно сделанное ожерелье из страны страха, власти и силы. За качество я готов дать триста пятьдесят монет, и накинуть ещё тридцать пять за возможное повышение его ценности.
Хорав не подал никак эмоций.
– Слушай, так давай тогда за четыреста пятьдесят, раз там печать Бессмертных и всё такое, древняя вещь там…
– Ты у этого имперского купца, я уверен, выудил эту «прекрасную вещь видного Племенного жителя», не потратив и сотни. – Светич абсолютно спокойным и полупустым взглядом пришвартовал Хорава. Тот отвел глаза наверх, а потом вниз, сжав губы, как пойманный за проказы мальчишка. – Я тебе и так накидал сверху немалую сумму, считай, за одну только перспективу.
– Ладно, извини, Светич. Давай по твоему счёту.
Светич отсчитал ровно тридцать восемь монет с точным контуром Конфедерации, заштрихованным тремя вариантами, и пять с чеканкой Вечевой Палаты в Великом Металграде. Хоть Хорав старался не выдавать своей радости, всё же было видно, как он был доволен сделкой. Обещание Хорава проставить по паре кружек скульки каждому снова подняло настроение нашей компании. Однако всю дорогу до кабака перед моими глазами стояли эти вводящие в транс глаза Светича и Врата на потолке…
Самой необычной постройкой – так сказать, изюминкой города, был кабак на Нижней Вурдагубской. И славился он не лучшей скулькой, в области, как Паверинск под Вольфрамском, столицей Братства. И даже не лучшими девками и работницами, как корчма в Старом Спидграде в Племени. Нет, в этих делах крайградский кабак был самым что ни на есть обычным. Но было нечто намного интересней для наших народов у этого заведения. Оно было полностью построено из дерева. И не чёрного, которое растёт на болотах Жрецов, а из коричневого дерева. В нашей Конфедерации такого нет, да и поставок этого самого дерева в наши края не наблюдается, так как этот материал нашим народам и не нужен. Разве что самую малость.
Конец ознакомительного фрагмента.