Конфигурация
Шрифт:
– Свою очередь я тебе с радостью уступлю, – заявила Луиза. – У меня встречаться с инопланетянами нет никакой охоты.
После откровенного разговора на душе и у Брэдли, и у Мэйнлоу полегчало. Никаких недоговорённостей между ними не осталось.
Теперь Фолио знал, что основные усилия исследовательского центра направлены на то, чтобы найти подходящую кандидатуру для чтения – или разгадки – мыслезнаков. В «Поиск» и прежде могли обращаться все, кто желали проверить себя на наличие экстрасенсорных способностей. Сейчас Майкл старался, чтобы об этой возможности узнало как можно больше людей. Конечно, истинные цели программы станут известны
Кроме этого, расшифровкой мыслезнаков занимался Кристофер Грин, программист «Поиска». Правда, материалов в его распоряжении было мало. Помимо книги, имелась всего одна запись мыслезнакового «диалога» гио, точнее, его звукового уровня. Перед встречей с Фааром Майкл включил диктофон на своём телефоне. Во время их разговора представителю по прямопоточной связи поступил срочный вызов с главного корабля. Просить посетителя выйти было бы невежливо, и Фаар общался с другим гио при Майкле.
Работу Кристофера затрудняло то, что и графические символы, и звуки в мыслезнаковом языке имели второстепенное значение. Затрудняло настолько, что, по словам самого Грина, попытки расшифровки представляли собой путешествие из одного тупика в другой.
– Вот если бы мне раздобыть гиотский компьютер – или как там у них называются такие машины – дело бы пошло, – часто повторял Кристофер. – Проблема не в мощностях, а в способе мышления. Разум машины отражает разум её создателей. Разгадывать древние человеческие языки может помочь наш компьютер, но для гиотского нужен гиотский…
Сама книга в счёт не шла. Грин думал, что это воспроизводящее устройство, которое собственным «интеллектом» не обладает. А заполучить полностью гиотскую «разумную» технологию не представлялось возможным. Пришельцы охотно делились познаниями для создания «гибридов» на основе собственных и человеческих разработок, вроде тех же сэнсолётов или прямопоток-фонов. Но в чистом виде свои изобретения людям не передавали, объясняя это фактором «специализации». Поэтому Майкл возлагал больше надежды на поиски телепата, чем на труд Грина, хотя в своей области Кристофер был действительно талантлив.
Сложность заключалась в том, что у многих, кто обращались в «Поиск» в расчёте открыть у себя необыкновенный дар, обнаруживались не экстрасенсорные способности, а мания величия или психические расстройства. Как-то Майкл признался Брэдли, что последнего настоящего телепата встречал три года назад.
– Так, может, стоит сейчас с ним связаться? – предложил Фолио.
– Не выйдет, если только для начала не найдём медиума, – без малейшего веселья пошутил Мэйнлоу. – Рэндольф и тогда-то уже был горьким пьяницей, а спустя ещё немного упился до смерти.
Но, так или иначе, кандидаты в экстрасенсы время от времени появлялись. Сначала всех их направляли к Хантингу, который проводил первые тесты с генератором случайных чисел, старыми добрыми картами Зенера и сенсорной депривацией (как Брэдли узнал, этим мудрёным словосочетанием именовалось лишение органов чувств внешнего воздействия – то есть обычная повязка на глаза или наушники). Удачно выполнившие все эти задания должны были перейти на следующий этап, ответственным за который был Майкл. Здесь претендента ждали испытания по способу «ганцфельд», или «пустого поля», с использованием белого радиошума и специальных очков, а также по некоторым другим методикам, разработанным самим Мэйнлоу. Но большинство кандидатов до второй ступени не добирались. Брайану приходилось благодарить их и вежливо прощаться.
Брэдли, желая приносить «Поиску» пользу не только раскладыванием по местам старых бумаг, предложил Хантингу свои услуги в качестве ассистента. Он мог бы, скажем, помогать в ходе тестов и фиксировать результаты. Брайан ничего против этого не имел, потому что кроме «экстрасенсорных» испытаний, у него в центре были и другие обязанности, по большей части связанные с расследованием разных загадочных происшествий.
Майкл желанию племянника включиться в работу более активно мог только порадоваться. Тем более что Брэдли для неё вполне подходил, не был ни чересчур легковерным, ни абсолютным скептиком. Неудачи не заставляли его отчаиваться, кажущийся близким успех – впадать в эйфорию. Он не отметал никаких возможностей заранее, просто потому что считал их «нереальными». А деятельность «Поиска» в целом стал воспринимать так же естественно, как если бы тут изучали что-то самое что ни на есть объективно воплощённое, вроде жизни морских птиц или болотных лягушек, только гораздо интереснее.
Невероятного в общем смысле слова для него как будто не существовало. Но уж если приходилось сталкиваться с обманом, он всегда старался его разоблачить. Например, когда они с Майклом поехали за город, чтобы осмотреть круг, таинственно появившийся за одну ночь на пшеничном поле, именно Фолио первым заметил следы от ботинок на том участке круга, куда, по свидетельствам очевидцев, с момента его обнаружения никто не заходил.
Лишь когда дело тем или иным образом касалось гио, Брэдли терял всю свою рассудительность и готов был обвинить пришельцев в каких угодно грехах. Майкл, которому нередко приходилось ставить общепринятые мнения под вопрос, невольно задумывался: может, племянник прав, и напрасно большинство считает человеческо-гиотские отношения благом для людей?..
Но вопреки неприязни Фолио и сомнениям Майкла, положение пришельцев на Земле становилось всё более прочным. В Интернете и печатных газетах постоянно появлялись сообщения о новых совместных проектах, по телевидению часто транслировали пресс-конференции инопланетных представителей и репортажи об их встречах с политиками, бизнесменами и деятелями культуры из разных стран.
Желающих выявить у себя талант телепата со временем становилось всё меньше. А те, кто всё-таки приходили в «Поиск», один за другим проваливали первые же тесты. Казалось, рассчитывать на удачу вообще не приходится. От таких мыслей у Брэдли каждый раз разбаливалась голова.
Но как-то в один день появились сразу три кандидата – немолодая слепая на один глаз женщина, темнокожий парень, ровесник Фолио, и девушка, похожая на латиноамериканку, которая показалась Брэдли ужасно красивой. Когда испытания были закончены, ни Брэдли, ни Брайан не могли скрыть радостного удивления: участники показали достаточно высокие результаты. Всех троих можно было направить к Мэйнлоу.
Ближе к вечеру Брэдли поспешил к Майклу – узнать, прошёл ли кто-нибудь из претендентов тесты второй ступени.
– Да, – кивнул Мэйнлоу, – похоже, нам наконец-то повезло.
– Серьёзно? – обрадовался Брэдли.
Мэйнлоу улыбнулся:
– Ну не стану же я шутить такими вещами!
– И кто? – про себя Фолио надеялся услышать то самое имя, но часто ли случается двойное везение?..
– Анастейша Нови.
С ума сойти! Она! Красивая девушка с длинными волнистыми волосами.
Мэйнлоу то ли не заметил, как просияло при его словах лицо племянника, то ли сделал вид, что не заметил.