Конклав бессмертных. В краю далёком
Шрифт:
— Дело в происхождении. В том, что они, по сути, некая непонятная мутация Перевёртышей.
Заметив недоумение Захара и скепсис на лице Артёма, Коля досадливо поморщился.
— Объясняю… Оборотни у нас кто? Правильно, создания, способные перестраивать тело по своему усмотрению. Сначала на уровне подсознательных образов, потом в виде ограниченных метаморфоз и в перспективе — возможность принимать любую форму, — сказал Николай сначала с неохотой, а дальше всё больше распаляясь. — А Сноходцы? Это, так сказать, ментальные оборотни. Там, где остальные
— Интересно. А как тогда Звероловы в твою теорию вписываются? — уточнил Захар.
— Кто?
— Звероловы. Так в Диком своих Меченых прозвали. Со зверьём наловчились работать…
— Здорово! — восхитился Коля Ботаник. — Надо будет с Кардиналом на этот счёт поговорить… Что до теории, то они могут быть помесью Сноходцев и Перевёртышей. Почему нет? Тогда я бы сказал, что все три мутации происходят из одного семени. И при Переносе мы оказались им инфицированы. У кого-то оно прижилось, и получился Меченый, у кого-то нет…
— Угу, понять бы ещё, как мутации связаны с Изнанкой и что она вообще такое, — не выдержал Артём.
— Тоже верно. Даже оборотни непонятно как работают с пространством. Когда толстяк превращается в здорового монстра, всё понятно, а как быть с худым? Откуда он недостающую массу берёт? — Николай развёл руками. — Загадка.
— А Кардинал что?
— Кардинал… Он говорит про межпространственный карман, в котором накапливается всё необходимое для превращения. Плоть, энергия… — сказал Коля и расстроенно вздохнул: — А! С точки зрения науки, всё это полнейшая ересь.
Хозяин квартиры погрузился в печальные раздумья.
— Ещё большая ересь то, что я видел в джунглях, — не удержался Артём. Болтливость Ботаника сломила-таки его нежелание общаться. И он всё выложил про храм с горящими письменами, отгоняющие Прозрачников барабаны, мрачные капища и демона пигмеев. Всё сказал, ничего не утаил.
— Если даже списать кое-что в твоём рассказе на усталость и… хм, излишнюю эмоциональность, то картина вырисовывается невероятная.
— Про демона я могу подтвердить… Он меня как дубиной невидимой саданул. Думал, кранты, не встану, — сказал Захар. — И Георгий едва не загнулся. Хорошо, Артём его оттолкнул…
— Ну, Жора у нас большой любитель хватать куски большие, чем он может откусить…
Дверь на кухню открылась и внутрь вошла симпатичная молоденькая девица в коротеньком халатике. Артём помимо воли уставился на глубокий вырез. Можно подумать, сокровище там какое запрятано. Столько раз видел и не только, а вот поди ж… тянет!
— Коля… Вы так громко разговариваете, что спать невозможно!
— Иди, солнышко, сейчас разберусь. — Девушка ушла, и Николай виновато пожал плечами. — Извиняйте, ребята. Похоже, вам пора.
— Ты ж раньше один жил? — не сдержал любопытства Захар.
— Я ведь вам рассказывал. Двое подрались из-за девчонки, а я рядом гулял. Разнял баранов, девушка со мной и ушла, — пояснил
— Отпусти!
— Это на тот случай, если у тебя вопрос возникнет, как я драчунов разнял. Ясно?
Захар рухнул на пол, а Николай повернулся к Артёму.
— Извини, звереем. Слишком много в оборотнях животного. Как самцы иногда себя ведём. Дерёмся, кусаемся, метим территорию…
— Да понял, понял я про территорию… — простонал Захар, потирая шею. — Вот дерьмо-то! Зашли, называется, попили чайку…
Артём промолчал. Вспышка Николая его совсем не удивила. Экая ерунда. Его собственная психика после Инициации претерпела гораздо большие изменения.
…Во дворе на лавочке сидел Георгий. Нахохлился как голодная ворона, из-под бровей зыркает. Вспомнив одного своего знакомого пернатого, любящего при случае долбануть клювом, Артём решил к Сноходцу не приближаться. Так сказать, во избежание. Пусть шипит и исходит яростью на Захара.
Кардинал просил привести к себе Артёма. Кто бы сомневался! Другой вопрос, если так хотел с ним повидаться, то зачем на улице столько мариновал. Сразу бы к себе и пригласил. Что, другие проблемы обсудить надо было, нечто более важное, чем миссия спасения какого-то там беглого Меченого? Артём не обольщался и в свою исключительность верил с трудом. Он благодарен за спасение, но не стоит и пытаться вешать ему лапшу на уши. Экспедиция всего лишь ширма для тёмных делишек. Вряд ли кто сможет его переубедить в обратном.
Разумеется ничего подобного вслух он не высказал. Поднялся вместе с Георгием наверх и вошёл в квартиру.
Хмурый ждал его сидя прямо на полу, скрестив ноги и подложив под зад цветастую подушку. Перед ним стоял низенький столик с фарфоровым чайником и парой пиал. На тарелке лежал порезанный на куски кровавник.
— Знаешь, Артём, после того как попал сюда, мне часто снится вкус узбекского плова. Сидящие за дастарханом уважаемые люди, неспешный разговор и горячий жирный плов, тающий во рту. — Кардинал причмокнул губами. — Да ты садись, садись… Чай вот пей.
— Спасибо, не хочется, — отказался Артём, но на предложенную подушку всё же сел.
— Ясно. Обиду держишь или как?
— Сам не знаю. Пока с головорезом вашим бродил, по джунглям бегал, всё мечтал глотку порвать, а сейчас… не разобрался ещё, — сказал Лазовский честно.
— Не разобрался, говоришь? — Кардинал поднял голову, и Артём попал под прицел серых глаз. — Мальчишка, мне плевать, разобрался ты в чём-то или нет! Здесь я решаю, а остальные подчиняются. Понял?!
Кровь бросилась в лицо Артёма. Прошли те времена, когда он терпел издевательства и презрение, теперь он сам намерен решать свою судьбу. Их взгляды скрестились, и к разуму Хмурого устремилась брызжущая яростью Серебрянка. Невидимые лапы сжали горло Кардинала, когти царапнули сердце. Как тебе такое, сволочь?!