Конница на войне: История кавалерии с древнейших времен до эпохи Наполеоновских войн
Шрифт:
О том же пишет Комб, вспоминая сражение при Бородино: и прикрывая своё отступление частой цепью стрелков, составленной из казаков, калмыков и башкир.
Последние были вооружены луками и стрелами, свист которых был для нас нов, и ранили нескольких из наших стрелков. Шея лошади капитана Депену из моего полка была пронзена под гривой одною из этих стрел, имевших приблизительно 4 фута в длину» (115, с. 159).
Русская иррегулярная конница практически всегда использовалась в полевых сражениях для поддержки регулярных полков, прикрывая их в случае неудачи или преследуя отступающего врага. Так, например, Комб, описывая одну из атак французской кавалерии против русских кирасир при Бородино, упоминает об их совместных действиях с казаками (115,
Пожалуй, наиболее выделяющимся сражением казачьей кавалерии периода Наполеоновских войн можно назвать бой под Миром (1812 г.), когда 8 казачьих полков и 2 полка регулярной кавалерии (Ахтырский гусарский и Киевский драгунский) под командованием атамана Платова разбили 6 польских уланских полков (№№ 2, 3, 7, 11, 15 и 16) 4-й дивизии Рожнецкого из корпуса Латур-Мобура (211, с. 154; 253, с. 240—242). В этом бою казаки использовали типичную для них тактику рассыпного строя. Они не принимали лобовых атак сомкнутых польских эскадронов, предоставляя эту возможность обученной и экипированной для такого рода боя регулярной коннице; сами же охватывали фланги неприятельских колонн и атаковали их врассыпную, или построившись тесными шеренгами.
Будучи прекрасными наездниками, казаки и другие иррегулярные всадники не боялись рассыпного боя, в отличие от регулярных кавалеристов. Используя это преимущество, они постоянно маневрировали и нападали отдельными группами на любой участок вражеского построения; кавалеристам приходилось поворачиваться лицом к казакам и тем самым расстраивать боевой порядок. В этом случае единственным спасением для вражеских конников было наличие прикрытия из природных кавалеристов, подобного казачьему или пехоты с артиллерией, либо удачный выбор местности.
Характерно описана тактика казаков прусским офицером Ганцауге (1813 г.):
«… когда мы прошли Мюльбергский лес, то увидели всю французскую кавалерию, расположенную в окрестностях Боракка. Часть её находилась уже в сборе, а остальная, в виде небольших отрядов, выходила из занимаемых ею деревень. Пленные впоследствии говорили нам, что число неприятельских войск простиралось в этих деревнях до 2000.
Французы кончили уже собираться, а казаки, между тем, развернулись и построились, наподобии стены, в одну линию, с незначительными резервами в тылу у себя.
Казаки пошли в атаку, но были встречены сильным огнём. Французы в этом деле не обнажали сабель; но выстрелы их заставили русских несколько изменить своё расположение. Покамест эти последние перестраивались, неприятель свернулся в колонну, чтобы взять интервалы и потом снова развернуться в линию. Сначала мы думали, что французы приготовляются к атаке, но впоследствии оказалось, что они только растягивали свои линии, для избежания обхода, весьма опасного в тех случаях, когда приходилось иметь дело с казаками.
С обеих сторон, в одно и то же время были приняты новые предосторожности. Казаки не должны были укрываться от неприятельских выстрелов, и офицеры их получили строжайшее приказание рубить насмерть первого, кто обратится в бегство.
Некоторые эскадроны должны были во время боя обойти неприятеля и атаковать его с тыла и во фланг. Все эти приказания были в точности исполнены. Казаки кинулись на французов и со всех сторон окружили их, я сам видел, как некоторые драгуны, выпустивши один только выстрел и не имея даже времени обнажить своих сабель, были выбиты из сёдел и тут же насквозь проколоты пиками. Сначала французы упорно защищались и действовали так, как, вообще, должна действовать каждая хорошая кавалерия, когда имеет дело с ловким противником, беспрестанно возобновляющим свои атаки; но потом некоторые обратились в бегство, и вскоре их примеру последовали остальные» (271, с. 69-70).
Казаки не боялись спешиваться с коней и успешно вели бои даже с пехотой в пересечённой местности. Об этом также сообщает Ганцауге:
«Большую часть последней войны против французов я находился при
О том же есть воспоминания И. Р. Дрейлинга, служившего с Малороссийском кирасирском полку (138, с. 384—385).
В строках, написанных генералом Мораном, сквозит откровенное отчаяние от того, что французы не могут придумать ничего, чтобы действенно отражать наскоки «дикарей»:
«Эти дикие наездники совершенно не знают нашего строя, равнения и той правильности в движениях, которая исключительно уважается нами. Казаки имеют обыкновение крепко сжимать своих лошадей и ноги свои привыкли упирать на широкие стремена, которые, вместе с этим, служат им и точкой опоры в тех случаях, когда они употребляют в дело своё оружие. Кидаясь в атаку, они, обыкновенно, несутся марш-маршем и коротко останавливаются на этом аллюре. Их лошади много способствуют смелости, и со своими всадниками составляют как будто одно целое. Эти люди, будучи весьма осторожны, не требуют особенных попечений о себе, отличаются необыкновенной стремительностью в своих действиях и редкой смелостью в своих движениях. Не правда ли, какое великолепное зрелище представляла собой наша кавалерия, когда, блистая при лучах июньского солнца, золотом и сталью, пылая отвагой, она гордо развёртывала свои стройные линии на берегах Немана?.. Какие грустные размышления возбуждали они, бесполезные в делах с теми самыми казаками, которые до сих пор были презираемы всеми, но которые, при всем этом, более сделали для славы России, чем даже регулярные войска этой империи».
«Чтобы вполне высказать это грустное сознание, необходимо добавить и то ещё, что наша кавалерия, при всей своей многочисленности в сравнении с казаками, весьма часто действовала против них вместе с артиллерией, которая в то время считалась самой подвижной и была столь неустрашима, что презирала смерть и опасность. Наконец, несмотря на то, что главный начальник всей кавалерии, считавшийся одним из славных героев этой эпохи, принял за правило свои движения поддерживать самой отборной пехотой, казаки всё-таки возвратились с добычей и славой на берега своего родного Дона…» (271, с. 71—72).
Казачья манера боя вырабатывалась на протяжении двух столетий в постоянных стычках со степняками. Доходчиво объяснены все составные военного устройства и боевой тактики казаков В. Миткевичем в работе «Казачья лава»:
«Есть много самых серьёзных причин, препятствующих казакам сделаться хорошей конницей типа регулярной кавалерии, действовавшей силой и сомкнутостью удара».