Кононов Варвар

Ахманов Михаил Сергеевич

– Прыгай, ласточка! Я тебя поймаю.

Дарья прыгнула.

Обнимая ее, целуя соленые от слез глаза, Ким находился как бы в состоянии раздвоенности. Противоречивые чувства обуревали его: счастье видеть Дашу, прикасаться к ней, вдыхать ее нежный запах соседствовало с ощущением потери, незаменимой и вечной. Плакала Даша, прижавшись к его груди, и плакал инопланетный дух, но слезы радости были отличны от слез печали.

Слон наклонился, ткнувшись клыками в землю, и Ким, не выпуская Дашу из объятий, соскользнул по услужливо подставленной ноге.

– Облом, Обломчик… – Дарья ласково

похлопала по мощному плечу и повернулась к Чернову. – Мертвый… Он умер, умер… Я не хотела, Ким! Я даже не знаю, как это случилось… Я не желала ему смерти, только просила, чтоб отпустил и оставил нас в покое…

Ким погладил ее по растрепанным волосам.

– Верю, что не хотела, но сделанного не вернешь. Успокойся, солнышко. «И ты тоже, – мысленно добавил он, обращаясь к Трикси. – Хватит стонать, я что-нибудь придумаю. Клянусь, придумаю!»

Рыдания пришельца стихли; кажется, он смирился с потерей.

«Твоя женщина уже пришла в себя, – услышал Ким беззвучный голос. – В ней, если помнишь, мой инклин, он быстро стабилизирует психику».

«Не только стабилизирует, – отозвался Ким. – Ты представляешь, что произошло?»

«Да. В момент психического напряжения ей удалось установить контакт с инклином. Очень непродолжительный и смутный, но все же… Мы видели мысленный поединок, Ким, и она его выиграла. А я… я не успел! Расстояние было слишком велико! Теперь…»

«Теперь мы будем думать, как помочь беде. Ты тоже постарайся успокоиться. У Даши один инклин, а у тебя, как-никак, сотня без малого».

– Ким? О чем ты задумался, милый? – Дашин голос вернул его к реальности.

– О том, что здесь произошло. Вернее, как могло произойти.

Выпустив Дашу из рук, Ким шагнул к лестнице и осмотрел Чернова. Крыльцо и ступеньки были забрызганы кровью, под головой погибшего расплылась алая лужица, застывшие глаза смотрели в зенит, из-под халата торчали тощие бледные ноги. Ни мертвым, ни живым Пал Палыч не походил на грозного мага Гор-Небсехта: невысокий, щуплый, лысоватый, с мелкими чертами лица. Длинный нос и оскаленные зубы делали его похожим на крысу.

«Жутковатое зрелище», – подумал Ким и, вытащив из кармана платок, прикрыл им физиономию покойного. Затем измерил взглядом расстояние от лестницы до балкона. Третий этаж, метров восемь-девять, с учетом черновского роста… С такой высоты да головой о камень… Фатальный исход неизбежен, как говорится у медиков… А медики скоро тут будут – вместе с криминалистами.

– Ким!

Он резко обернулся.

По аллее в мрачном молчании шли пятеро стражей: впереди – ушибленный воротами охранник (этот был одет), а за ним остальные, полуголые, но уже при оружии – трое с пистолетами, один с автоматом. «Видно, очухались и отыскали в развалинах свои игрушки», – решил Кононов, направляясь к Дарье. Облом, почувствовав угрозу, задрал хобот и гневно засопел.

Качки осторожно приблизились. Глаза их перебегали с трупа Чернова на слона, потом на стоявших рядом Кима и Дашу, на балкон с распахнутой дверью и опять на окровавленные ступени.

– Все здесь? – спросил Ким, наклонившись к Дашиному уху.

– Все. Повар, садовник и женщины, что прибирают в доме, живут в поселке и приходят к десяти.

– Тогда

у нас есть время. – Посмотрев на часы, Ким перевел взгляд на стражей. – Меня не интересует, что вы думаете, – твердым голосом произнес он, кивнув на мертвое тело. – Сейчас я расскажу, что здесь случилось, а вы повторите всем любопытным и, разумеется, компетентным органам. Слово в слово.

– Это с чего бы? – поинтересовался секьюрити с автоматом. – Пришиб, сволочь, хозяина, а мы теперь должны…

– Вы должны сообразить, что больше нет хозяина, а есть хозяйка. Наследница! – Ким многозначительно поднял палец. – Отныне все принадлежит ей – все рестораны и склады, и все богатства, и эта усадьба, и вилла в Акапулько. И вы, со всеми потрохами! Кстати, с благословения очень влиятельной личности по имени Анас Икрамович Икрамов… И что отсюда следует?

Охранники переглянулись. Потом тот, что с автоматом, спросил:

– Что?

– Следует версия – та, которую я изложу, а вы запомните. Если, конечно, есть желание служить в этой уютной усадебке и не иметь неприятностей.

Качки опять переглянулись и начали шептаться. Даша тихо промолвила:

– Ким, родной мой, ты это серьезно? Не нужны мне его богатства и виллы… Да я гроша ломаного не возьму…

– Придется потерпеть, пока следствие не закончится, – так же тихо ответил Ким, покосившись на тело Чернова. – Терпи, ласточка, терпи, а после можешь раздарить богатства детям-инвалидам. В чем я обещаю полное свое содействие.

Качок в комбинезоне – тот, ушибленный – выступил вперед:

– Вопрос у нас имеется. Ты… – Ким обнял Дарью за талию, охранник смолк, но тут же собрался с мыслями: – Вы кто такой? Кем будете хозяйке?

– Племянником, – молвил Кононов, нежно целуя Дашину щеку. – Племянник я. Со стороны Тальрозе, а может, Сидоровых… Неясно разве?

Страж кивнул:

– Яснее не бывает. Так что мы должны сказать?

– Чистую правду. Сегодня утром обрушилось караульное помещение. От общей ветхости и по причине трещины в фундаменте. К счастью, никто не пострадал, но рухнувшая стена повредила ворота и раздавила тачку. Хозяин пробудился и, услышав грохот, вылез на балкон – как был, в халате и спросонья. Глянул, ужаснулся – само самой, за вас, а не за тачку с воротами, – начал кричать, махать руками, перегнулся через перила, и вот… – Горестно вздохнув, Ким развел руками и показал на труп Чернова. – Теперь, я думаю, вам надо бы вернуться к караульной, спрятать оружие и бросить пару кирпичей в ворота и на тачку. Чтоб не возникло лишних вопросов. Тридцать минут на все про все, потом хозяйка вызовет милицию. Вперед, орлы!

Орлы развернулись и зашагали к руинам караульной. Даша, прижав к щекам ладони, глядела на Кима с восхищением:

– Милый, ты…

– Я писатель, – сказал он, – инженер человеческих душ и душонок. С большой фантазией. Это тебя не пугает?

– Нет.

– Даже если я признаюсь, что вступил в контакт с инопланетным пришельцем и советуюсь с ним во всех делах? Не боишься, нет?

Она замотала головой, рыжие кудри запрыгали по плечам.

– Ты все еще хочешь выйти за меня? Стать матерью моих детей, дожить со мной до старости и умереть в один день?