Консьерж (Пока ты спал)
Шрифт:
Надев темное пальто и шерстяной шарф, который прислала ему мать в начале зимы, он вышел на улицу. На Семьдесят седьмой улице он сел в метро и направился по первому адресу — в зоомагазин на Второй авеню. В подземке в это время суток было пустынно. Какой-то молодой пуэрториканец развлекал туристов танцем, похожим одновременно на брейк-данс и стриптиз вокруг вагонного поручня вместо шеста, под музыку из бумбокса.
Киллиан проехал пять станций и вышел, чтобы пройти часть маршрута пешком. Магазин, в который он направлялся, был огромным, как склад, и там можно было найти все, что имело какое-либо отношение к живности; он и выбрал это место за обособленность
— Вам помочь? — спросил молодой продавец, от которого пахло кормом для рыбок.
— Да, у меня террариум с двумя лягушками, и нужно купить для них пищу, — ответил Киллиан. Это свойство собственного характера он не любил, но никак не мог от него избавиться: когда он шел в магазин, ему всегда казалось, что его действия вызывают вопросы или подозрения. Будучи не в силах подавить этот страх, он начал контролировать его, как мог, поэтому и старался сразу объяснять продавцам причины тех или иных покупок.
— Вы их здесь купили? — сразу спросил юноша, несколько удивленный.
Киллиан помотал головой.
— Какой они породы?
К этому вопросу консьерж готов не был. Он сделал вид, что и сам не знает:
— Просто лягушки.
Продавец улыбнулся и подмигнул ему:
— Не волнуйтесь. Пойдемте со мной.
Киллиан понял, что продавец не поверил его выдумке и решил, что речь идет о каком-нибудь другом животном, возможно, редкого вида, находящегося под охраной. Молодой человек, видимо, посчитал его одним из тех чудаков, которые не боятся покупать экзотических животных, доставленных контрабандой. Но его это не волновало, его задачей было удовлетворить клиента.
Они подошли к отделу с насекомыми, и продавец стал рассказывать о плодовых мошках, которые очень быстро размножаются и не требуют никаких особых условий: им нужно только тепло и немного фруктовой мякоти. Лягушки будут двигаться во время охоты на этих летающих насекомых, то есть, помимо питания, хозяин обеспечит им физическую активность и хорошее настроение.
— Если речь идет о лягушках… — Продавец намекал на то, что Киллиан с ним недостаточно откровенен.
— Да, две лягушки… зеленые, — сухо ответил консьерж.
— Тогда плодовые мошки — то, что нужно. Потому что, как вам хорошо известно, — тон продавца был слегка ироничным, — большинство амфибий питается живыми существами, им важна именно охота, поимка жертвы.
— Мошки подойдут. — Киллиана начинало раздражать поведение юноши. — Но мне бы хотелось купить и каких-нибудь бескрылых насекомых… может быть, червей.
— Нет, они будут плохо перевариваться. Могу посоветовать вам жуков, сверчков, тараканов, иногда даже маленьких рыбок берут…
— Тараканов! — Киллиан резко перебил его; продавца несколько удивил такой энтузиазм. — У вас есть тараканы? — В этот раз тон был более спокойным. Киллиану казалось невероятным, что в магазине можно купить даже этих тварей.
Молодой продавец подготовил две коробки с мошками и одну с тараканами и предложил еще витаминную добавку, которую нужно распылять на живой корм, чтобы сделать его более полезным. У Киллиана не было выхода, пришлось согласиться.
Из-за подозрений, возникших у продавца, он сомневался, переходить ли ко второй покупке, которую он планировал. Но уверенность в том, что он сюда не вернется, и практицизм пересилили.
— Еще мне нужны крысы.
Юноша пристально посмотрел на него. Было очевидно, что лягушки не едят крыс и Киллиан что-то скрывает. Продавец приблизился и зашептал ему на
— Что у вас? Питон? Островной полоз? Мамба?
Он не ждал ответа, а просто повел Киллиана в нужный отдел, сохраняя выражение секретности на лице.
— Вот они… — Он показал на клетку с грызунами. — Позволю себе напомнить, что, если у вас удав длиной больше полутора метров, на один прием пищи ему нужны три крысы… Будет дешевле и практичней кормить его более крупными животными. — И он указал на несколько клеток в углу, в которых жалобно мяукали котята. — Это уличные, мы их бесплатно раздаем.
— Нет, трех крыс мне хватит.
— Поделитесь, для чего они вам… — Продавец засунул руку в клетку и разом вытащил трех крысят.
Киллиан вышел из магазина с двумя пластиковыми пакетами: в одном лежали три картонные коробки с крошечными проколами, чтобы проходил воздух; в другом — коробка побольше, с отверстиями в полсантиметра.
Он сел на зеленую линию метро, проехал до станции «Канал-стрит» и пошел пешком в Китайский квартал. Он уже давно не гулял по улице во время рабочего дня, покидал дом только по выходным, когда расписание Клары становилось непредсказуемым и было опасно находиться в ее квартире. Тогда он посвящал много времени тому, чтобы не спеша бродить по городу и изучать лица прохожих. Он легко определял состояние души, лишь взглянув на человека. Он научился чувствовать чужую печаль, даже если ее скрывали темные очки, шарф или обилие косметики. Походка человека, его поза в ожидании зеленого цвета светофора — этого было достаточно, чтобы безошибочно определить настроение прохожего.
Несчастные люди были несчастливы по-разному. Чаще всего встречались «просто грустные», которые шли чуть медленнее других, глядя под ноги или куда-то в пространство. В их облике часто был какой-то элемент невнимательности — застегнутое не на ту пуговицу пальто или стрелка на колготках, потому что внешность в эти моменты значила мало.
Он различал оттенки и исключения из правил, ведь с печалью могли смешиваться любые другие чувства. «Печально-злые» отличались агрессивным взглядом и постоянным поиском возможностей для выплеска своих эмоций. Они переходили улицу на желтый и, если кто-то из водителей сигналил, кричали на него, наносили себе мелкие повреждения по любому поводу, например били кулаком в стену, наступив в собачье дерьмо. В самых тяжелых случаях они провоцировали окружающих, незнакомых людей, на конфликт. Были печальные люди с актерским складом характера, которые стремились поведать всему миру о своем состоянии. Не раз он видел женщин, которые падали в обморок или громко рыдали посреди улицы. Пару лет назад, в Челси, Киллиан наблюдал, как полуголый мужчина, окруженный родными, рыдал, сбрасывая одежду и припадая к тротуару.
Оттенки были бесконечными. Некоторые люди маскировали свою печаль за постоянной эйфорией и внешней веселостью. Таких было нелегко отличить, но он нашел ключ — преувеличенную реакцию на события или ситуации, которые, в общем-то, не заслуживали такого энтузиазма.
Киллиан изучал людей всю свою жизнь. Несчастье привлекало и завораживало его. Печальные люди делали его счастливым. Обнаружив человека, страдающего по-настоящему, находящегося в тяжелом душевном упадке, он просто следовал за ним и наблюдал, наслаждаясь его болью. Он не ошибался в своих жертвах. Печаль вела людей в больницы, на кладбища, в парки, где они оплакивали свое горе, тихо или демонстративно, в зависимости от типа «печальности».