Константин Великий. Равноапостольный

Кошелев Андрей

Опустив взор, Кассий вспоминал, как он спас Константина от безумца у Мульвийского моста, а вместо награды тот стал к нему холоден и не позволил принять участие в триумфе.

– Я хочу служить только тебе, о Божественный! – произнес патриций.

– Значит, так оно и будет, – кивнул Лициний. – У Константина есть преимущество, о котором мы забываем. Его людям некуда отступать, они будут биться насмерть, если не узнают, что есть другой выход. Я сохраню жизнь вместе со свободой всем, кто сложит оружие.

Они мне не враги.

– Как до них это донести?

– Сам решай. Завтра ты отправишься в лагерь Константина во главе моего посольства.

– Я не гожусь для этой роли, о Божественный.

– Ты не можешь этого знать, пока не испытаешь себя. Я верю в тебя, Кассий. Передай Константину мои требования, а его войскам мое обещание.

Тем временем военный совет проходил и в шатре Константина.

– Арьергард потерял около сотни человек, – докладывал Марк Ювентин. – Примерно столько же ранены и в ближайшей битве участвовать не смогут.

– Это была необходимая жертва, – вздохнул Авл Аммиан. – Ты уберег арьергард от разгрома, Марк. Поступок, достойный твоих славных предков, они гордятся тобой.

Молодой патриций зарделся от похвалы бывалого военачальника. Константин коротко кивнул Авлу, он просил своих приближенных приглядывать за Марком Ювентином, по возможности поддерживать и подбадривать.

– Ни слова о том, что сейчас услышите, ни солдатам, ни даже доверенным слугам, – приказал император. – Болота, примыкающие к лагерю, считаются непроходимыми, но Эроку и его воинам удалось найти тропу.

Кроме отряда, возводившего укрепления, Константин оставил в ущелье алеманов, чтобы они изучили местность.

– Когда-то давно здешний царек с наследником, охотясь, заехал в эти топи, – сказал Эрок. – И утонули вместе с половиной свиты. С тех пор болот все сторонятся; говорят, их духи коварны и кровожадны. Местные будут уверять разведчиков Лициния, что топи непроходимы. Но моему племени и не по таким местам удавалось пробираться, чтобы удивить римлян. – Алеман усмехнулся, обнажив хищные желтоватые зубы.

Авл фыркнул в сторону Эрока, а затем обратился к Константину:

– Сколько легионеров ты отправишь по этой тропе, о Божественный?

– Ни одного, – ответил император. – Хотя Лициний и не ждет нас, он очень осторожен. Придется идти ночью, без факелов. Тропа узкая, легко сбиться. К тому же легионеры много шумят, бряцая доспехами. Алеманы нашли тропу, им по ней и идти.

– Я возьму пять сотен лучших воинов. Мы будем как тени, – пообещал Эрок.

– Хотел бы я посмотреть, как ты на рассвете поймешь, что половина твоих людей утонула, – бросил Авл. – Если сам к тому моменту не захлебнешься.

– Я трижды прошел этой тропой днем, осилю ее и ночью! Будем идти след в след, обвязавшись друг с другом веревками. Способ, придуманный прадедами, никогда не подводит, – заявил вождь алеманов.

– Выступайте на закате, – сказал Константин. – Проберитесь Лицинию в тыл и постарайтесь добраться до обозов. Завтра на рассвете мы отвлечем его внимание на себя. Когда Лициний узнает, что его атакуют с двух сторон, он растеряется. У нас появится шанс закончить войну одной битвой. Но, если этого не случится, ты и твои воины, высокородный Эрок, должны стать постоянной угрозой в тылу у Лициния. Он ни на миг не сможет вздохнуть спокойно.

– Нужно задобрить духов болот, принести им жертвы, – произнес вождь алеманов.

– Ты только разожжешь их голод, – встревожился Марк. – Духов нужно было начать умасливать задолго до выступления. А теперь их лучше не тревожить. Они пробудятся и рассвирепеют!

Все присутствующие, кроме Константина и Эрока, одобрительно закивали. Стараясь скрыть волнение, вождь алеманов взглянул на Марка Ювентина с презрением.

– Тогда моим воинам нужны обереги, – сказал он.

– Возьмите кресты, – посоветовал Далмаций. – Духи не посмеют тронуть тех, кого защищает Господь!

В последнее время брат императора много и охотно рассуждал о Боге.

– Да разве Он увидит нас ночью среди болот? – засомневался Эрок.

Для него Господь был могущественным Небесным Божеством, Которому лучше всего взывать при свете дня, стоя в открытом поле.

– Бог повсюду, и нет предела Его власти, – возразил Далмаций. – Но, возможно, вы недостойны Его защиты.

Варвар широко улыбнулся.

– Нет такого бога, которому был бы не по нраву могучий Эрок, – произнес он.

Авл ухмыльнулся, но промолчал.

– Раз так, то на твоем месте я бы прислушался к совету Далмация, – кивнул Константин. – Прикажи каждому воину сделать для себя крестик, а затем попроси священников освятить этот крестик.

Военачальники стали расходиться, император окликнул Марка Ювентина.

– Высокородный Авл прав, ты хорошо проявил себя, командуя арьергардом, – сказал он молодому патрицию. – Надеюсь, и завтра не подведешь.

– Я жду с нетерпением, когда ты отправишь нас в бой, о Божественный.

– Возможно, в рядах врага ты увидишь своего брата, Кассия.

Марк замялся:

– Не думаю, что он отвернулся от тебя, о Божественный.

– Я знаю, что это так, – твердо произнес Константин. – Скажи, достойнейший Марк, дрогнешь ли ты, если тебе придется сойтись с братом? Сможешь ли выполнить свой долг? Если в тебе есть хоть толика сомнений, останься в лагере.

– Я буду сражаться, что бы ни случилось! – пообещал Марк. – Даже если против нас выступят все боги Тартара и Небес.