Контактов не будет (сб.) ил. Д.Преображенского
Шрифт:
— Я не знаю. — Он как-то беспомощно огляделся вокруг. — Право, не знаю… Ведь те понятия о времени и пространстве…
Видно было, что он запутался. Еще два вопроса, и я его загоню в угол.
— Когда вы прилетели?
— Двадцать лет назад.
— Что?!
Только идиот мог отвечать подобным образом. Он даже не пытался придать своим ответам хоть какую-то видимость правдоподобия. Сумасшедший? Но тогда, чтобы поскорее его спровадить, нужно менять тактику. Говорят, что сумасшедшие обладают редким упрямством. С ними нужно во всем соглашаться, иначе дело может принять совсем
— Где же вы были все это время? — спросил я участливым тоном.
— Там. — Он ткнул пальцем по направлению потолка. — На орбите.
Неопознанные летающие объекты. Слышали?
— Слыхал. Значит, вы были на этом, как его, летающем блюдце?
Он утвердительно кивнул головой.
— Чем же вы там занимались все двадцать лет?
— Чем занимался?! — Он неожиданно пришел в бешенство. — Идиотский вопрос! Чем занимался?! Всем занимался! Расшифровывал ваши передачи по эфиру, наблюдал, держал связь с Комитетом. Попробовали бы вы, вот так, двадцать лет на орбите! Двадцать лет питаться одной синтетикой! Чем занимался?!! Это вам не за столом сидеть, рассказики пописывать.
Я взглянул на часы. Пора было полить утку вытопившимся жиром, иначе корочка пересохнет. Однако оставлять такого субъекта одного в кабинете мне очень не хотелось. О, злополучная писательская доля! Чего только не приходится терпеть.
— Действительно, это должно быть очень тяжело, — примирительно cказал я.
— Двадцать лет не слезать с блюдца, не каждый выдержит. Видеть под собой землю и не иметь возможности побывать там, с ума сойти можно.
— Бывал я на земле, — мрачно произнес он. — Бывал, но не надолго. Часа по четыре. Больше в библиотеки ходил, знакомился с книгами. Вот и к вам пришел оттого, что прочитал ваш роман.
Час от часу не легче! Гибрид сумасшедшего с почитателем.
— Так вот, — продолжал он, — пришел я к вам, потому что вы пишете о внеземных контактах.
— Ну и что же?
— А то, что я заболел. Психика не выдерживает больше на орбите. Понятно?
Через месяц у меня сеанс связи с Комитетом, я сообщу им свое решение насчет Земли, а пока придется мне пожить у вас, привести себя немного в порядок, накопить жизненной силы для сеанса, а то ничего из этого не получится.
— Из чего не получится? — Я чувствовал, что еще немного, и я окончательно потеряю терпение. Пусть он сумасшедший, но я тоже имею нервы. — Простите, я не понял, что именно не получится.
— Сеанс связи не получится. Жизненных сил не хватит, а по радио очень долго. Сами понимаете, две тысячи световых лет.
— Ну и что?
— А то, что останетесь без помощи еще на неопределенное время.
— В чем же вы собираетесь нам помогать? — Я задавал вопросы уже совершенно машинально. В мыслях у меня была только утка, которую нужно было вынуть из духовки. — В какой же помощи мы, по-вашему, нуждаемся?
Он пренебрежительно ухмыльнулся.
— Во всех областях. Разве ваши знания можно сравнить с нашими? Вы можете получить все: долголетие, управление силой тяжести, раскрытие тайн биологического синтеза, преодоление времени и пространства. Неужели этого мало за то, что я месяц посплю у вас тут на диване? Нам нужны такие люди, как вы, любознательные, одаренные фантазией. Поверьте, что для вас этот месяц тоже не пропадет даром. На свою ответственность, еще до получения санкции Комитета, я начну вводить вас в курс высших наук, вы станете первым просветителем новой эпохи, ведь наши методы обучения…
— Хватит! — Я встал и подошел к нему вплотную. — Вы попали не по адресу.
Для этого есть Академия наук, обратитесь туда, и поймите же наконец, что я больше не могу тратить на вас свое время.
— Академия наук? — Он тоже встал. — Я ведь не могу туда обратиться без ведома Комитета. Может быть, через месяц, когда…
— Делайте, что хотите, а я вам ничем помочь не могу.
— И пожить не дадите?
— Не дам. Мой дом не гостиница. Хотите отдохнуть — снимите себе номер и отдыхайте, сколько влезет, а меня, прошу покорно, оставьте в покое!
Он скривил рот и задергал плечом. Похоже было на то, что сейчас меня угостят прелестным зрелищем искусно симулированного припадка.
Я принципиальный противник всякой благотворительности, превышающей сумму в один рубль, но тут был готов на что угодно, лишь бы отделаться от этого психопата.
— Вот, — сказал я, достав из стола деньги, — купите себе шапку и пообедайте.
Он молча сунул в карман десятирублевую бумажку и пошел к выходу, добившись, по-видимому, того, чего хотел.
Я запер за ним дверь с тем смутным чувством недовольства собой, какое испытывает каждый из нас, когда кто-нибудь его одурачит.
Впрочем, дурное настроение вмиг развеялось, как только я вошел в кухню.
Все оказалось в порядке. Покрытая аппетитнейшей розовой корочкой, утка уже красовалась на столе рядом с запотевшим хрустальным графинчиком.
— Кто это у тебя был? — спросила жена, подавая бруснику.
— Какой-то сумасшедший, да и аферист к тому же.
Наполнив рюмку, я взглянул в окно. Снег валил вовсю, крупными хлопьями.
Мой посетитель все еще болтался во дворе. Он ежился от холода и как-то по-птичьи вертел головой. Потом он поднял руки, медленно взмыл вверх, повисел несколько секунд неподвижно, а затем, стремительно набирая скорость, скрылся в облаках.
— Удивительное нахальство! — сказала жена. Не дадут человеку творческого труда отдохнуть даже в воскресенье.
Тупица
В зал логического анализа Академии Познания я попал только к вечеру, когда там уже было совсем мало народа.
По существу, сегодня здесь должна была решаться моя судьба. Я дал себе слово, что если последняя попытка создать теорию распределения антиматерии опять закончится неудачей, я меняю профессию, увы! — уже третью по счету.
Никто меня к этому не принуждал, но глупо было дальше тратить время на деятельность, не приносящую никакой пользы обществу.
Мне не хватало новейших данных, полученных за последний месяц, и, раньше чем приступить к анализу, я опустил перфокарту в приемник электронного библиографа.