Контрабандист Сталина 2
Шрифт:
Глава 3
Для этого надо было пройти по длинному коридору внутри здания в другой склад. В коридоре находилась… даже не знаю, как и назвать, чистилка наверное, это самое простое что мне пришло на ум. Коридор перегорожен стеклянными перегородками с дверями. В первом помещении мне сначала почистили костюм жёсткой с длинным ворсом щёткой. Во втором заставили хорошо почистить обувь, а в последнем мягкими щётками всё. Причём щётки были пропитаны каким-то составом, что на них прилипала пыль и кусочки мусора. Однако… удивили.
В этом зале хранились для продажи в шкафчиках не только оптика, но и разные точные приборы, такие как секстанты, компасы и много другого.
Купил два дальномера обр. 1914 года (Entfernungsmesser 14).
Длина дальномера 70 см. Диапазон измерений — от 200 до 10000 метров. Имеет поле зрения 62 метра на дистанции 1000 метров. Один оставлю себе, другой отдам.
3
Ко Второй мировой войне их чуть модернизируют и увеличат кратность до десяти. — Прим. автора.
Эти семь приборов мне обошлись почти столько же, как и всё остальное. На этом я остановился с покупками, и мы идём домой… к моему судну. Итак, мои немецкие "товарищи" уже начали коситься на меня из-за проведённого времени.
Пока мы шли назад, я выдал немцам, в тайне надеясь на дальнейшую дружбу, на двоих тысячу марок. Ведь пробыли мы на складах почти целый день, а Гюнтер ещё и ходил со мной и знакомил со служащими складов. Его тут достаточно хорошо знали, что наводило меня на интересные мысли.
— Сакис, а ты когда ещё придёшь в Гамбург? Есть у меня к тебе предложение, но надо кое-что согласовать — Александр.
— В следующем году. Я надеюсь удачно сходить в Африку.
— Правильно. Привези нам красного и чёрного дерева, а то сейчас англичане на него цену слишком подняли, да и дают мало — и чуть помолчал и продолжил. — Мы сейчас начинаем опять строить много судов и для отделки и внутренних работ дерева постоянно не хватает. Я тебе сразу на него покупателей найду — Гюнтер.
— Вы же знаете, это достаточно опасное и рискованное мероприятие. Поэтому из оружия мне нужно не только винтовки, но и пулемёты и пушки. Так какая есть возможность предоставить мне более серьёзное оружие и технику? — и внимательно смотрю на Гюнтера.
— Я думаю… мы сможем, договоримся.
— Если ты пойдёшь к нам на встречу — Александр и пристально смотрит на меня.
— А в чём проблема? — понимаю, что он ждёт именно такого моего вопроса.
— Ну, возможно ты уже знаешь, что у нас почти не осталось торгового флота, да и англичане слишком внимательно наблюдают за нами — Александр.
Оба. Надо покопаться с этим вопросом в местной библиотеке, и постараться выяснить, в чём там дело.
Дальше мы тепло расстались. При расставании я взял у Гюнтера адрес и номер телефона, что было неожиданно для меня, договорился на следующий раз встретиться, когда только приду в Гамбург. Он жил на берегу озера Альстер на улице Юнгфернштиг, что уже подразумевало его не малый статус в городе. Улица проживания местных дельцов и крупных чиновников.
Вызванные матросы подхватили мои покупки и понесли их в мою каюту. Опять у меня склад образовывается. Нет, надо что-то с этим что-то делать, чертыхнулся я про себя и уставший пошёл к себе.
Следующую первую половину дня я потратил на выяснение, что случилось с немецким торговым флотом, и поразился, какую эффектную операцию прокрутили с ним англосаксы. И опять они использовали смесь предательства, подкупа… и чувства гордости немецких моряков. Изящная комбинация, ничего не скажешь. Умеют.
Второе моё
В фирменном салоне я приобрёл все три имеющиеся машины Форда модели А в базовой комплекции, произведённых в Германии стоимостью 80 английских фунтов каждая. Заказал ещё две такие. И в этом же салоне купил две машины в модификацию "Town Car", за двести девяносто английских фунтов для Корка и Берсона. Это уже пятиместные экземпляры люкс-класса выпуска этого года. Обе машины коричневого цвета заманчиво блестели начищенными боками.
И заказал ещё новую топовую версию, которой тоже не было в наличии, но которую обещали доставить за два дня, как и две других с завода. Стоила она целых 118 фунтов. Зато у модели были стартер, аккумулятор, закрытый кузов, гидравлические тормоза, и даже опускающиеся стекла. Правда, стекла опускались в вручную. Оставлю эту модель себе в Москве. НАМИ-1 всё-таки меня не впечатлил, "сыроватый" ещё автомобиль. Не зря в крупных городах его не любили, в отличие от глубинки. Саму же компоновку автомобиля НАМИ-1 и ходовую часть инженеры "подсмотрели" у Татры после демонстрационного пробега в СССР в 1925 года. Жаль только, что "до ума" так и не довели.
В отношении выпуска техники в СССР до войны у меня всё больше складывается впечатление, что её специально делали отвратительной. Понятно, что не руководство СССР вчерашние террористы и революционеры, мало что соображающие в производстве и технике эксплуатации, а кто непосредственно отвечал за принятие тех или иных образцов. В частности инженер Н. С. Лавров, который адаптировал книгу Генри Форда "Му Life and Work". Русская версия получила отличное от оригинала название — "Моя жизнь, мои достижения", поскольку "работа" (work) — не для капиталистов! В 1924–1928 гг. книга выдержала девять переизданий с большим общим тиражом в 70000 экз. На русском языке вышло и ее продолжение — "Сегодня и завтра" ("Today and Tomorrow", 1926). Советская "фордиана" стала бестселлером, рекомендованным в качестве пособия для "красных директоров" и тех, кто занимался вопросами "научной организации труда".
Валериан Валерианович Оболенский (псевдоним Осинский) с июля 1925 года член Президиума Госплана СССР, один из главных лоббистов Форда в СССР и как подозреваю американский агент. Это ему мы обязаны "таким" полуторкам. А как они себя проявили, особенно в первые дни войны мы все знаем. Настоящий же фурор в Советском Союзе вызвала его статья "Американский автомобиль или российская телега", напечатанная в августовской "Правде" 1927 года. В начале статьи Осинский поделился своими впечатлениями от посещения городов Европы и Америки, где даже в Варшаве к 1927 году произошел настоящий автомобильный переворот: "Варшава сразу стала похожа на европейскую столицу, резко изменила свой внешний облик в отличие от Москвы… Картина московской уличной жизни всегда отличалась от европейской своей отсталостью, "азиатчиной". Я считаю, что не зря его арестовали в 1937, а расстреляли в 1938 году. С заводом Форда, он приволок в СССР и разведывательное отделение американцев и белогвардейцев, где каждый член ее имел свой особый шифрованный номер. Например, фордовский личный секретарь Е. Г. Либольд значился под номером "121Х". У. Дж. Камерон, редактор газеты "Дирборн индепендент", — под номером "122Х". Наталья де Богори, которая в качестве помощницы Бориса Бразуля перевела на английский язык "Протоколы", значилась под номером "29Н".