Шрифт:
Глава 1
Сижу в комнате, дожидаюсь Потоцкого. Черчу план особняка и составляю план ремонта дома и двора, в котором я сейчас живу. Раз уж мне придётся, скоро сюда возвращаться, то пусть отремонтируют. Жить в таких спартанских условиях, я совсем не желаю. Как и мериться с этим бардаком вокруг дома. Сами развели, вот пусть сами и исправляют.
– Доброе утро Александр Александрович, едем? – это мы должны поехать за билетами на поезд до Берлина. Там я уже пересяду на другой поезд уже до Парижа. – О! А вы, куда едете с чемоданом?
– Нет, не я. Чемодан передали вам. Ну, не с рюкзаком же вам ехать в Европу.
Небольшой чемодан так себе, ничего хорошего, хотя и не сильно потасканный. Вот же хитрецы, оценили мой рюкзак [1] . Сейчас ничего подобного пока я находился в СССР, не видел. Так разные самодельные поделки, неуклюжие и невзрачные. Хотя надо признаться, что не сильно я тут, что и видел. Основной поток информации мне приходит из газет и журналов и коротких поездок.
– Вот спасибо за заботу – только и осталось произнести мне.
1
Первые походные рюкзаки в СССР начали производить в промышленных масштабах в 30-х годах прошлого века. Округлые бесформенные мешки, прозванные в народе «колобками», претерпев незначительные изменения в конструкции, производятся и по сей день. – прим. Автора.
– Я и билеты вам купил, так что ехать никуда и не надо. Продукты вам тоже привезут к поезду.
– Надеюсь, хоть всё соответствуют моему положению? – ну хоть тут может, проявили уважение.
– Не беспокойтесь. Всё лучшего качества. У меня к вам просьба мистер Сакис, оставьте тут ваш пистолет, незачем вам его везти через границу.
– Та-ак. Вы, похоже, мои вещи проверяли? – немного нейтрально сказал, хотя самого «душила» злоба. Вот мне так дураку и надо. «Варежку» раскрыл. Забыл, с кем дело имею.
– Не обижайтесь мистер Сакис. Вы должны нас понять. Вы встречались с начальниками и руководителями партии.
– Раз та-ак. Тогда вам будет «наказание». Я тут составил план ремонта здания. Месяца через два-три я, наверное, вернусь. Я не желаю жить в таких кошмарных условиях, да ещё вашей осенью. Я понимаю, что это дорого. Поэтому я оставляю вам некоторые свои вещи на обмен и оставшиеся ссесеровские деньги – если я в начале знакомства коверкал слова, то сейчас почти говорил чисто. Но построение речи и обороты 21 века, далеко отличались от начала 20 века. Так что всегда можно было понять, что я иностранец, плюс моя восточная внешность.
– Ого, и камин? Крышу перекрыть черепицей. Я не знаю смогу ли найти таких мастеров. Да вы тут на целый год работы написали – удивился Потоцкий.
– А вы постарайтесь. Вон у вас, сколько разных безработных.
– Ну, тогда и у нас к вам есть просьба. Привезите нам десять бельгийских браунингов и патронов побольше. Мы за них заплатим. А мы тогда дом мебелью и хорошей посудой ещё обставим.
– Договорились. Но вот что именно браунинги… я не обещаю. Но какие-нибудь хорошие пистолеты привезу.
– Тогда уж лучше пять Маузеров – с придыханием Потоцкий.
Нуда, нуда как же. Это же мечта любого коммуниста иметь свой личный Маузер. Правда мода на кожаные куртки сейчас немного схлынула, судя по газетам.
– Не обещаю, но если получится, привезу.
Дальше я просто переложил все свои вещи в чемодан, оставив самый минимум. Всё равно надо будет покупать нормальные вещи и хорошего качества. Оставшиеся вещи сложил в рюкзак. Пересмотрел саквояж с медициной, это сейчас самое дорогое. Достал мазь для ран, бинты, два куска оливкового мыла и переложил в чемодан. Поставил саквояж и рюкзак перед Потоцким.
– Знаете, что это такое? – складываю отдельно свою куфию [2] в виде платка с кисточками.
– М-м. Какой-то платок – наморщил лоб Потоцкий.
– Это куфия. Передайте её и мой пистолет Беретту Ворошилову и скажите что это от меня ему подарок. Пусть внимательно всё посмотрит.
– И всё?
– А вот я приеду и спрошу, всё или не всё. Так и передайте…
Дорога до Берлина, в купе с Самиром, запомнилась как долгая, скучная и неприятная. Ещё, наглостью польских таможенников, с которыми я «чуть не сцепился». Из-за этого я даже не выходил на перрон Варшавы. Вокруг всё интересно было разве что Самиру. Он на всё смотрел с широко открытым ртом и донимал меня разными вопросами. Сильно я его не баловал, но и зазря не терроризировал. Парень он был старательный. Правда, немного необученный и чуть неряшливый, теряясь по пустякам в новых условиях. Но это у него потихоньку проходило, да ещё с моей требовательностью. Большое внимание я уделял гигиене и чистоте. Медицина сейчас тут ещё «очень хромает на оби ноги», надо быть очень осторожным. Видно, что капитан судна не особо требовал чистоту с экипажа. А может просто и не хотел, как теперь ответит…из Сибири.
2
Куфия, шимак – другие возможные варианты написания – каффия, кафия и кеффия, является традиционным арабским головным убором для мужчин. Как правило, делается из куска хлопка и представляет собой шарф, иногда с кистями на концах. – истор. Справка
Разозлили гаденько-вежливые улыбки немецких таможенников, которые допытывались кто мне Самир и зачем мне малолетний слуга. Но не кричать же, что других слуг мне взять было негде. Но с этим надо что-то делать. Такие намёки я долго не выдержу и точно кому-то заеду между глаз. Да и с женщинами надо что-то решать, во всех смыслах этого слова.
Большую часть время я тратил на вспоминание событий этого времени и делал себе разные законспирированные заметки. Всего-то сразу и не упомнишь, а события развиваются очень бурно.
Рано утром прибыли на великолепный Анхальтский вокзал [3] . Его украшали очень красивые бронзовые фигуры «Дня» и «Ночи» скульптора Л. Бруно.
Стоило выйти на перрон, как какое-то радостное и теплое чувство тут же возникло в груди. Во мне опять проснулась частичка души Сакиса. Время учебы для него тут в Германии, а теперь и меня не прошло даром, оставив «тёплый след» в нашей общей душе.
Я сразу же сел на ближайшую лавку любуясь видом, а рядом примостился ничего не понимающий Самир.
3
Анхальтский вокзал (нем. Anhalter Bahnhof) – бывший вокзал дальнего следования в Берлине. Расположен на площади Асканишер-плац в Кройцберге вблизи Потсдамской площади. Вокзал был открыт 1 июля 1841 года. До Первой мировой войны Анхальтский вокзал был важнейшим вокзалом на пути в Австро-Венгрию, Италию и Францию. Во время бомбардировок Второй мировой войны вокзал был частично разрушен и выгорел. – истор. Справка.
«Ну чего ты поперся к этим русским жидам. Давай лучше будем работать для Германии, договоримся и тут. Смотри как тут хорошо и красиво – как будто возник в моей голове Сакис». И две половинки головы начали вести диалог между собой. Шизофрения какая-то, честное слово.
«Не договоримся. Понимаешь малыш, мы с тобой везде и для всех чужие. Мы можем работать только на себя и для себя. А тут в Германии через несколько лет начнётся такой террор, что только держись. Будут уничтожать всё не немецкое. А с евреями я с тобой не согласен. Подонки, есть в любой нации… и у греков их не меньше. Иначе-бы не выгнали твою тётю Аспасию Манос из страны без ничего. Революции всегда взбаламучивают суть общества, взбалтывая самую грязную муть со дна. А на счёт русских евреев…почему все эти Романовы, Нарышкины, Юсуповы и другие «господа» бросили свою страну, собрали манатки и убежали. Не стали же защищать свою Родину, в которой столетиями правили их предки. Скажи, почему? А если ты мне веришь, то евреи помогут создать великую страну… и их вклад будет значительным».