Контрабандисты во времени

Шмокин Дмитрий Анатольевич

«Зря повелся!»

Он снял повязку, несколько секунд ушло, чтобы проморгаться и отереть выступившие слезы.

Демьян настороженным взглядом обводил помещение. Пустые полки из почерневших от времени, грубых не оструганных досок. На стенах, выбеленный очаг в углу, аккуратно сложенные дрова, непонятные глубокие борозды, на выложенным крупным диким камнем полу, диковинная, деревянная оконная рама с мутными стеклами, и противный запах гнили, затхлости и нечистот, который раздражал его с самого начала пока он стоял с завязанными глазами – грязный и вонючий сарай.

Посреди этого великолепия стоял сияющий от счастья Бруно.

– Ну что? Что скажешь?

Оторопевший

Демьян никак не мог понять, в чем проблема.

– И на это ты блять, потратил наши последние деньги?

Демьяна душили слезы от отчаянья.

Бориска, который предпочитал, чтобы его звали Бруно, погрустнел, опустил руки. И тут у Демьяна в изумлении поползли наверх брови. Эффект настал. Он наконец-то разглядел друга. Кожаная куртка вместо пуговиц шнуровка и красные дутые шорты. Малиновое перо на приплюснутой бархатной шляпе, приколотое вместо кокарды большой янтарной брошкой, загибаясь, оно уходило за спину. На ногах черные ботинки из мягкой кожи с длинными носами. А на боку красовалась длинная шпага концом ножен упирающаяся в пол. Демьян попятился назад. И наконец, странная стрижка. Выглядела все крайне дурацкая.

– Нет! Стой! Ву-у-а-ля, сеньор Бруно, разрешите представиться! – закричал институтский друг и метнулся к прилавку из почерневших от времени досок. Потом он поднял руки в изящном па и замер истуканом, явно ожидая похвалы от эффекта.

– Ты полный кретин! – Демьян задыхался от злости, – ты потратил деньги, которые мы должны мафиозам и вырядился клоуном, – и, взвыв от отчаянья, закончил, – они сделают из нас по твоей милости мясной фарш.

«Может не все так плохо? Может он закупил какой-нибудь товар?» – подумал Демьян.

Но тут же отмахнулся от этой мысли – Бориска мог потратить последние деньги и, толком не разобравшись в недельном спросе, ухнуть остаток денег в непродаваемое барахло.

На всякий случай спросил, выгадывая время:

– Где товар?

В ответ молчание и восторженное лицо Бруно, по которому так хотелось ударить.

– Дай угадаю, – задумался Демьян, нерешительно поглаживая столешницу прилавка. Он скорее сказал так чтобы действительно удержаться и не вмазать своему другу.

– Дуб, – подсказал, кивая Бориска, – прилавок – это гордость нашей лавки. – Потом он вскинулся, смешно махнув пером, и повернулся, скрежетнув длинной шпагой по каменному полу, входя в роль. – Продолжайте, господин.

– Ты сегодня моряк, пират, разбойник? – отрешенно предположил Демьян.

– Какой моряк? – обиделся старый друг. – Это одежда торговца из пятнадцатого века. Думал, оценишь. – Бориска стал доставать из-под прилавка коробки. – Тебе.

– Мне? – насторожился Демьян, беря в руки первую коробку. Разорвал цветную упаковку. Извлек кафтан с кожаными полосками и с дутыми рукавами, тяжелую холщовую рубашку, длинную с завязками-затяжками на конце рукавов. Развернул шерстяные чулки. Запутался в ремешках «портупеи» небольшой сумочки и пустыми ножнами. Вначале он принял потертую кожу искусственную, так выглядела натурально и дорого. Но несло от нее каким-то перекисшим ароматом – китайской химией, как подумал Демьян.

Бориска, он же Бруно понимающе кивнул:

– Ничего привыкнешь, – немного замялся и сказал, – возникли непредвиденные затраты, – и тут же не давая открыть рот продолжил, доставая из-под прилавка новый сверток, – это лично от меня.

Судя, как он глухо стукнулся об столешницу, Демьян оценил тяжесть. Руки сами потянулись к свертку.

– Что это? – Бумага легко порвалась. Компаньон вертел в руках короткий кинжал. Лезвие угрожающе поблескивало. Обтянутая кожей

ручка оканчивалась набалдашником в виде черепа.

– Свинокол. Сделали по спецзаказу! Давай. Одевайся…

Он не успел закончить, как Демьян взвыл, схватил все добро, что вывалил перед ним Бруно и швырнул на пол.

– Идиот, ты нас погубишь.

Потом развернулся и решительно шагнул к темному дверному проему за прилавком.

– Подожди Демьян! – крикнул где-то позади Бруно, – я не сказал тебе самого главного!

Но в ответ Демьян показал средний палец, рванул на себя дверь, почти выпрыгнул на улицу.

Демьян с недоумением смотрел на узкую улочку. Сзади тарабанил в дверь и что-то невнятно кричал Бруно. Демьян так сильно хлопнул дверью, что ее заклинило.

«Что за чертовщина?!» – пронеслось у него голове.

Он смотрел на узкую улочку и дорогу мощенную камнем. В воздухе стоял неприятный запах чужого незнакомого города. Вокруг его окружали дома с черепичными крышами и узкими окнами с мутными неровными стеклами, из некоторых труб валил дым, однозначно, там печное отопление или камин. Что в современном городе уже вряд ли встретишь. По улице ходили люди одетые по моде средневековья. Женщина в платке повязанным чепцом в грязном коричневом фартуке несла корзину сельдерея и свеклы. Какой-то мужик катил перед собой деревянную тачку с деревянным же колесом. Она подпрыгивала на каменных ухабах мощеной улицы, роняя с доверху нагруженных мокрых кож желтые капли. Мимо пробежали босоногие дети в грязной одежде. Внезапно раздался дробный стук, и все люди мгновенно прижались к стенам узкой улочки. Демьян один стоял посреди нее. На него скакал всадник одетый примерно, так же как и Бруно. Только одежда у него черного цвета и расшита, как успел заметить Демьян, поблескивающими нитями, а на груди, на цепи из металла желтого цвета подскакивал в такт движений всадника большой медальон в виде собаки. Однозначно видно, что актер отнюдь играет роль не простолюдина и во всем его виде первым планом присутствовало надменное отношение к окружающим. Демьян едва успел прижаться к двери, как всадник пролетел мимо, чуть не сбив лошадью, со словами.

– Attention au b^atard!

У Демьяна было высшее образование, он закончил престижный университет, на историческом факультете, знал три языка и автоматически перевел фразу, сказанную на странном французском языке и которая могла быть переведена, как «Поберегись мерзавец!». Он привык отвечать наглецам тем же и сам того не понимая ответил хаму на его же языке.

– Va te faire foutre! [1]

Сначала Бруно с его проклятой развалюхой теперь это происшествие. Окончательно ошалевший от окружающего Демьян продолжал стоять посреди незнакомой улицы – его рациональный ум отказывался верить в происходящее и в то, что видели глаза.

1

Пошел к черту негодяй.

«Я, наверное, окончательно рехнулся! Господи да что же происходит?»

Он начал размышлять, пытаясь найти рациональное объяснение происходящему.

«Наш город очень старый, почти ровесник Суздаля, и в нашем городе часто снимают исторические фильмы. Да, да это просто декорация, о которой мне еще неизвестно. Да все просто. Какой же я дурак!»

Он даже улыбнулся от этой мысли и немного успокоился.

Но тут он увидел, что всадник возвращается и на ходу вынимает из ножен предмет очень похожий на шпагу. Демьян пошел к нему на встречу.