Контракт на убийство (Они называют меня наемником - 9)
Шрифт:
– И ты решила взять отпуск, - усмехнулся Фрост.
– Да, - кивнула Марлен.
– Отпуск за твой счет. Согласись, неплохая идея.
Она засмеялась.
Фрост некоторое время молча вел машину, а потом вдруг спросил, не оборачиваясь.
– Кто этот парень?
Марлен загадочно улыбнулась.
– Когда я была маленькой и жила в Америке, мне запомнилось одно выражение из детской игры: мне - знать, тебе - открывать.
– Тебе - искать, - поправил Фрост.
– А что будет, если твои дружки все же пришьют тебя?
–
– - Закрой рот, - сказал Фрост.
– А почему ты так нервничаешь?
– усмехнулась девушка.
– Ты же патриот, настоящий американец, вот и позаботься, чтобы со мной ничего не случилось. Потрудись на благо своей любимой страны.
Нет, Фрост, мне нет никакого резона называть тебе имя предателя. Я сообщу его только тогда, когда посчитаю нужным.
– Ага, опять цель оправдывает средства, да?
– Соображаешь. Знаешь, Фрост, я еще сделаю из тебя коммуниста.
– Иди в задницу, - буркнул капитан.
– Ладно, не злись. Когда мы уже доберемся до Венеции и сядем на поезд?
– Не знаю, - капитан пожал плечами.
– Наверное, часа через два будем в городе, а поезд отходит вечером. Что-то не могу я тебя понять...
– Почему? Потому что меня беспокоит то, что ты отверг мою любовь, но совершенно не волнует судьба добропорядочных американцев? И потому, что меня мучает совесть, хотя я и профессиональная террористка, как ты это называешь?
– Наверное, - глухо ответил Фрост, прикуривая очередную сигарету и не поворачивая головы.
– Боюсь ранить твои чувства...
– медленно начала Марлен.
– Ничего, стреляй.
– Понимаешь, я реалист и я взрослый человек. А ты ребенок, как и большинство американцев. Ты веришь, что добрые намерения могут осуществиться, если за них будут бороться честные и мужественные люди. Более того, ты веришь, что и сам являешься таким борцом за справедливость, и как бы не сложились обстоятельства, ты всегда победишь, ибо сражаешься за правое дело. Но ты ни хрена не понимаешь в жизни.
Террор, народная мировая революция, а потом коммунизм - вот где будущее. Именно это было выражено в тех хебрайских2 словах из Библии... как же там?.. "Мене, Мене, Текел, Упарсин"3.
– Помню, - кивнул Фрост.
– Слова, которые появились на стене. Но на стенах, моя дорогая, пишут только в общественных туалетах. Так что никакое это не предсказание и не Божье откровение.
Он - держа руль правой рукой - опустил стекло в дверце машины со своей стороны. Фрост вдруг почувствовал потребность в свежем воздухе.
Глава восьмая
Фрост вынужден был признать, что, преобразившись в брюнетку, Марлен Штауденбрук не стала выглядеть хуже. Кроме парика, она одела контактные линзы, которые превратили ее голубые глаза в карие, а также очки в круглой оправе, которые каким-то образом - по крайней мере внешне - изменили форму ее лица.
Капитан наблюдал за ней, когда девушка накладывала макияж. После этого ее подбородок сделался более острым, скулы - менее выдающимися, а под глазами появились легкие морщинки и синяки, словно она носила очки уже долгое время.
Сам капитан тоже постарался изменить внешность. Делать это ему приходилось так часто, что он не без основания считал себя большим специалистом в этой области.
Как обычно, он сменил черную повязку на темные очки. А перед тем сбрил усы и наложил грим, который делал его лицо более бледным, чем оно было в действительности. И после еще нескольких более мелких операций - взглянув на себя в зеркало - увидел, что у него опять неплохо получилось.
План ЦРУ предусматривал, что они с Марлен будут ехать в одном купе как муж и жена. Но слишком хорошая осведомленность террористов об их действиях заставила Фроста предпринять некоторые меры предосторожности, Он сам занял зарезервированное купе, а девушка купила себе билет на другое место, используя один из своих фальшивых паспортов.
Эти паспорта - а их Марлен имела несколько - поначалу беспокоили Фроста. Ведь ее прежние друзья вполне могли знать те имена, под которыми она скрывалась от полиции. Но девушка успокоила его, сказав, что она уже давно готовилась к бегству, а потому обзавелась Документами, о которых никому не было известно.
Впрочем, слово "успокоила" можно было принять лишь с большой натяжкой. С одной стороны, конечно, да, но с другой...
Марлен объяснила, что примерно два месяца назад она убила двух женщин и похитила их паспорта. Объекты были выбраны не наобум и вероятность, что их имена поступят в розыск, была крайне мала.
Выслушав это, Фрост скрипнул зубами, но понял, что ничего уже не исправишь, и подчинился обстоятельствам.
Теперь Марлен звали Дженис Берг, и по легенде она была англичанкой, проживающей в Германии.
Ради соблюдения конспирации Фрост и Марлен добирались до вокзала по отдельности, а там - также по отдельности - сели в поезд и направились в свои вагоны. Было решено, что им не стоит открыто общаться, пока экспресс не прибудет в Стамбул. Это обстоятельство весьма обрадовало Фроста. У него не было ни малейшего желания находиться в обществе Марлен больше, чем это было необходимо.
И вот теперь он сидел, глядя в окно своего купе на живописный итальянский ландшафт, который уже сменялся ландшафтом югославским, не менее живописным. Правда, у Фроста вдруг появилось то специфическое чувство тревоги, которое он всегда испытывал, когда ему приходилось пересекать границу социалистической страны.
Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, капитан тряхнул головой и открыл книжку в бумажном переплете, которую купил на вокзале. Это был какой-то детектив, и обычно такого рода чтиво помогало Фросту расслабиться, но сейчас книга не выручила. Ощущение опасности по-прежнему не покидало его ни на секунду.