Контроль
Шрифт:
И, подождав немного, просунул в прихожую голову.
– Доктор Робертс? – позвал он не очень громко.
Поскольку все же он без спросу вторгался в чужой дом, Том чувствовал себя неловко.
Ему никто не ответил.
Том вспомнил про дверной звонок.
Рукой нашарив на стене круглую коробочку с выпуклой пластиковой кнопкой, Том надавил на нее.
Звонок задребезжал прямо у него над головой.
Да так громко, что Том едва не оглох. И тут же отпустил кнопку.
Сверху послышался неясный, приглушенный шум.
Скорее даже не шум, а звуки возни.
Да, примерно такая картина мгновенно нарисовалась в воображении Тома, едва он услышал звуки, доносящиеся со второго этажа.
– Я вхожу! – громко произнес Том.
Несмотря на все странности сегодняшнего дня, он все же считал необходимым соблюдать правила приличия. Пусть хотя бы самые основные. Входить в чужой дом без приглашения было, разумеется, неприлично. Но, поскольку ему было необходимо войти, он, по крайней мере, громко заявил о своем намерении. И даже подождал, не последуют ли какие-либо возражения со стороны тех, кто находился в доме.
Никаких возражений не последовало, и Том переступил порог.
Прикрыв за собой дверь, он на секунду задумался, а затем прихлопнул ее так, чтобы щелкнул замок.
На улице творилось бог знает что, и неизвестно, кто мог забрести в дом. Наученный собственным опытом, Том склонялся к мнению, что случайных встреч лучше избегать. Поскольку далеко не все они оказываются приятными. Скорее даже в большинстве своем неприятные.
– Мистер Робертс! – громко позвал Том. – Миссис Хоуп! – так звали домработницу доктора Робертса.
На этот раз ответом ему стало сдавленное ворчание, доносящееся, опять же, со второго этажа. Звуки казались похожими на те, что издает человек, которому зажали рот.
Это Тому совсем не понравилось.
Это было похуже, чем носорог, пасущийся в прихожей, или толстяк в волчьей шубе, ползущий по ковру.
Том глянул по сторонам, ища что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие.
В глаза ему бросилась только ручка зонтика, торчащая из подставки.
Том выхватил зонт и взмахнул им как саблей.
Что ж, за неимением лучшего зонт вполне мог сгодиться.
Прежде чем подниматься наверх, Том заглянул в кухню.
Убедившись, что там никого нет и дверь на задний двор заперта, он поднялся по лестнице на второй этаж.
Двери в обе комнаты были открыты нараспашку.
В кабинете никого не было.
Доктор Робертс находился в приемной. Он сидел в своем широком кожаном кресле за большим двухтумбовым столом, за которым обычно выслушивал жалобы пациентов.
К лицу мистера Робертса было плотно прижато что-то вроде небольшой белой подушечки. Из-под которой были видны лишь глаза мистера Робертса. Да и те были полуприкрыты из-за того, что подушечка поднимала вверх нижние веки. Поэтому говорить что-либо о выражении лица доктора Робертса не имело смысла.
То, как странно выглядел хозяин дома, сразу же насторожило Тома.
Доктор
– Заходи, Том…
Звук голоса, проходивший сквозь прижатую к лицу подушку, был похож на шуршание плотной, ворсистой ткани. Вроде твида. Именно этот звук Том слышал, находясь внизу. Только на расстоянии он вообще не смог разобрать слов.
Держа зонт перед собой, Том настороженно сделал шаг вперед.
– Что происходит, мистер Робертс?
В комнате было очень душно, почти нечем дышать. При этом окно было плотно закрыто, а щели в раме плотно, в несколько слоев заклеены скотчем и лейкопластырем.
– Хотел бы я это знать, – вымученно усмехнулся врач.
А еще в комнате стоял какой-то совершенно омерзительный запах.
На столе перед доктором Робертсом лежала груда лекарств: таблетки, пузырьки с микстурами, ампулы. Многие блистеры были пусты, а ампулы – вскрыты. Острыми иголками топорщились с десяток использованных шприцов. На краю стола стояла полупустая бутылка виски. Рядом с ней – широкий, толстостенный стакан с остатками коричневатой жидкости на дне.
– Как ты себя чувствуешь, Том?
– Нормально…
Тут только Том понял, что в комнате жутко воняет мочой. Как в сортире на стадионе в день рок-фестиваля. Том сам никогда не бывал на больших стадионных концертах. Но он где-то вычитал такое сравнение: как в сортире на стадионе в день рок-фестиваля. И оно ему запомнилось. Наверное, потому что было исключительно точным.
– А как вы, мистер Робертс?
Врач поднял руку с разведенными, полусогнутыми пальцами и вяло помахал ею. При этом голова его начала клониться к левому плечу. Как будто он засыпал.
– Мистер Робертс!
Врач вскинул голову.
– Не могу сказать, что со мной абсолютно все в порядке… Но пока я еще кое-что соображаю… Хотя и не очень здоров…
Врач прижал ладонь ко лбу.
Другой рукой он указал на кресло для посетителей.
– Присядь!
Это прозвучало как приказ.
И Том не посмел ослушаться.
Не зная, что делать с зонтом, он поставил его между ног и положил ладони на ручку.
Сказать по чести, мистер Робертс производил впечатление сильно пьяного человека. Полупустая бутылка виски как будто служила тому подтверждением. Но Том никогда прежде не замечал, чтобы доктор Робертс злоупотреблял спиртным. Вечером, после работы он мог пропустить стаканчик-другой в своем любимом пабе «Герб старого герцога». Но не более.
– Ты пришел пешком?
– Приехал на велосипеде.
– И что там? – мистер Робертс махнул рукой себе за спину, где находилось заклеенное окно.
– Ну…
Том задумался, не зная, с чего начать.
С миссис Уотс, выбросившей из окна все свои вещи?
Или с загорающей на крыше автобуса шотландской пары?..
– Коротко! – стукнул ладонью по столу мистер Робертс. – В двух словах… Чтобы я смог понять…
– Такое впечатление, что весь город сошел с ума.
– Понятно, – кивнул мистер Робертс.