Контрразведчик Ивана Грозного
Шрифт:
– Так сказать, позаимствовал его у вашего сподручного, – ответил Николай и снова посмотрел на бандита, который начал подавать признаки жизни.
– Так вот куда делся мой дорогой стилет?! А я уже обыскался! Даже подумал, что в мое жилище тайком проникли воры! – визгливо закричал Толстый Харальд.
Он шустро подбежал к бандиту и зло пнул того в то самое место, в которое до этого он хотел пнуть его самого. Здоровяк тут же сжался от боли и обиженно завыл.
– Как ты посмел украсть у меня стилет?! – продолжал возмущаться домовладелец.
– Тебе он ни к чему был, а мне для дела очень даже сподручная вещица! – в ответ огрызнулся лежащий на полу бандит. – Ты его сам украл у убитого тобой московита! Он же не твой, а ворованный!
– Вот вам, бабушка, и Юрьев день! – присвистнул Николай и холодно посмотрел на Толстого Харальда. – Так вот это, значит, кто убил моего земляка, московского посла Барашина? И ты хочешь мне сказать, что это тоже сделано по приказу сэра Френсиса Уолсингема?
Домовладелец быстро взглянул на глухо подвывающего подельника, понуро опустил голову и зло зашипел:
– Он все врет! Это он сам убил московского посла, а его труп скинул в Темзу. Я даже не притрагивался к нему!
– А кто мне приказал его ограбить и утопить?! Не ты ли?! – закричал лежащий на полу бандит.
– Так это действительно стилет боярина Барашина! – задумчиво произнес Николай, не обращая внимания на разругавшихся подельников.
Его взгляд остановился на трости, инкрустированной замысловатым орнаментом из желтоватой слоновой кости. Та скромно лежала на камине, дожидаясь решения своей судьбы. Николай взял с камина трость и повернулся к домовладельцу. Тот тут же замолк, затравленно посмотрел на направленный в его сторону стилет и зажмурился от страха.
– Ну что глазки свои закрыл? – рявкнул Николай. – Бери бумагу, перо и пиши!
Как у всякого делового человека, бумага и перо у Толстого Харальда всегда были под рукой, а точнее – в его секретере. Открыв его, он покосился на московита, который несокрушимым столпом возвышался за его спиной.
– Давай пиши! – приказал Николай домовладельцу. – «Досточтимый сэр Френсис Уолсингем!..» Да-да, именно, сэр Френсис Уолсингем! Так вот, пиши дальше. «Настоящим письмом извещаю вас, что данное вами поручение выполнить не получилось. А именно: не получилось убить посла царя всея Руси и Московского княжества Ивана Грозного Николая Бельского. При помощи моих людей мне удалось его выследить, но ввиду ожесточенного сопротивления посла убить его так и не удалось. Ваше предыдущее задание, а именно: ликвидировать посла царя всея Руси и Московского княжества Ивана Грозного Барашина Сергея выполнить было гораздо легче, что я и сделал при помощи своих людей. После выполнения прошлого вашего задания я получил соответствующее вознаграждение, что и подтверждаю. В этот раз, после оказанного жестокого сопротивления со стороны посла, мои люди требуют увеличения своего жалованья. Поэтому нижайше прошу вас помочь мне деньгами для скорейшего выполнения вашего поручения. Ваш верный слуга по прозвищу Толстый Харальд». Ниже допиши: «Мое письмо будет передано с верным мне человеком. Деньги для оплаты работы покорно прошу передать мне с вручителем сего письма! Сам я пока буду временно скрываться, так как весьма опасаюсь мести со стороны московского посла! Но это никак не скажется на точности выполнения вашего поручения, сэр Френсис Уолсингем. С великим уважением к вам, Толстый Харальд!» Закончил писать? Тогда поставь число и подпись!
Домовладелец высушил песком чернила, осторожно стряхнул его на пол и протянул письмо Николаю. Тот взял его и стал расхаживать взад-вперед по комнате. Он внимательно перечитывал текст. Видя, что московит отвлекся, неудачливый убийца тут же рванул к двери, но… споткнулся о вовремя подставленную Николаем ногу. Толстый Харальд растянулся на полу совсем недалеко от своего подельника. Тот сначала ухмыльнулся, а затем, скривив недовольную гримасу, с удовольствием, со всей силы пнул ногой своего хозяина. Теперь уже корчился и выл от боли Толстый Харальд.
– Милые бранятся – только тешатся! – взглянув на сладкую парочку, усмехнулся Николай.
Наблюдая за подельниками, он примерил, как стилет входит в трость. Оказалось, просто идеально, мастер явно постарался, чтобы у ее владельца в сложной ситуации не возникло заминки. Стилет с легким щелчком зашел в ножны и плотно зафиксировался. Небольшая кнопка в углублении под рукояткой в форме головы льва также легко освобождала стилет, и теперь им можно было воспользоваться по назначению. «Жаль, что стилет все-таки не смог спасти жизнь своего хозяина!» – подумал Николай и подошел с вынутым из ножен стилетом к лежащим рядышком друг с другом подельникам. Те, увидев недоброе в глазах московита, разом подобрались и стали тревожно следить за его действиями.
– Как передать письмо сэру Уолсингему?
– Через владельца кабака «Черный бык» по прозвищу Черный Кромми. Я у него все время вино для себя покупаю. Все шито-крыто – никто и не заподозрит, что я через него получаю приказания и деньги от сэра Френсиса Уолсингема.
Толстый Харальд вовсю старался угодить Николаю. Он верил, что таким способом можно добиться его расположения и сохранить свою жизнь, а поэтому старался как можно подробнее все объяснять и рассказывать.
– Ладно, разберусь я с вашим «Черным быком» и Черным Кромми. Печать твоя где спрятана?
– Там же, в секретере; и воск там же.
– Очень хорошо! Ну а с вами что мне теперь делать, господа убийцы? Френсис Уолсингем заказчик моего убийства, так что от него мне правосудия ожидать не приходится. Это как у скупого зимой снега выпрашивать, а поэтому, господа убийцы, сегодня я буду для вас и судьей, и палачом! – тихим, холодным, почти загробным голосом произнес Николай.
От этого и бандиту, и его хозяину сразу стало не по себе. Они почти разом стали медленно отползать от него подальше, но быстро уперлись спинами в стену. Теперь уже им ползти было некуда, и от этого обоим разбойникам стало еще страшнее. Николай подошел поближе и встал рядом с ними. Он с нескрываемым интересом посмотрел на стену.
– А что, господа убийцы! Предоставим воле случая решить вашу судьбу! Поэтому, будучи полномочным послом самодержца всея Руси и Московского княжества царя Ивана Грозного и обладая правом вершить суд от имени царя Руси над врагами своими на землях Англии в угоду моему отечеству, повелеваю: наказать вас обоих за подлое убийство посла Барашина Сергея Мироновича бессрочной высылкой в земли инородные и времена неизвестные! Дальнейшую судьбу высланных мною убийц передаю Господу Богу и таким образом снимаю с себя всяческую ответственность за их дальнейшую судьбу. Да будет так!
Бандит и Толстый Харальд слушали и не понимали, в чем дело, но нутром чувствовали, что сейчас должно свершиться что-то весьма нехорошее и непоправимое. Домовладелец стал потихоньку подвывать от страха, глядя на исполинского московита, стоявшего рядом с ним и говорившего на непонятном ему языке.
Николай вынул из маленького кожаного мешочка, который висел у него на шее вроде талисмана, золотой «грецкий орех». Толстый Харальд даже непроизвольно облизнулся, увидев в свете свечи теплый блеск слегка красноватого металла. Золото он, наверное, разглядел бы и в полной темноте. Но иноземец зачем-то провел им по стене, и внезапно в комнату ворвался свежий порыв теплого морского ветра. Затхлый воздух гостиной моментально насытился запахом соли и водорослей. Вместе с запахами в комнату ворвались шум морского прибоя и оглушительный крик неведомых птиц. Домовладелец с бандитом настороженно обернулись. За их спинами вместо стены простирались безбрежные воды неведомого моря, а сами они сидели почти что на самом краю скалы. Где-то далеко внизу кружили и кричали какие-то огромные хищные птицы. Они выискивали добычу. Толстый Харальд побелел от страха, хотел отползти подальше от опасного обрыва в пропасть, но не успел. Прямо в комнату просунулась огромная голова птицы. Она оглушительно крикнула, склонила набок голову и посмотрела на Толстого Харальда жутковато-красным глазом. Тот истерично заорал и попытался уползти прочь, но птица разинула огромный зубастый клюв и схватила его за ногу. Домовладелец болезненно сморщился и теперь уже кричал не от страха, а от боли. Он попытался бить кулаками по клюву птицы, но это было совершенно бесполезно. Силы были явно неравны. От болевого шока Толстый Харальд на время потерял сознание. Жертва перестала трепыхаться, и хищница успокоилась. Она потащила его за собой, в свой неведомый мир. Вытянула домовладельца на край обрыва, попыталась взлететь, но не удержала свою добычу, и потерявший сознание Толстый Харальд полетел вниз. Его тело ударялось о выступы скалы, пока не скрылось в пучине беспокойного моря. Хищница недовольно прокричала вслед исчезнувшей в воде добыче, а затем резко обернулась. Она увидела еще одну добычу, сидящую совсем недалеко от обрыва. Подельник Толстого Харадьда с округленными от страха глазами смотрел на хищницу и, как загипнотизированный, совершенно не мог пошевелиться. Птица вновь оглушительно, даже скорее всего радостно закричала. Здоровяку от ее радости стало совсем тоскливо, но птице было все равно. Она с лету ловко подхватила его поперек туловища и потащила к себе, в свой мир. Несколько взмахов мощных крыльев, и она уже делала вираж над водами моря. Сегодня ей повезло. Добыча оказалась большой и сытной. Хватит и ей самой, и ее птенцам. За ней тут же сорвалась целая дюжина таких же летающих монстров, желающих разделить трапезу. Добыча еще размахивала руками и что-то кричала, но хищники не обращали никакого внимания на трепыхания жертвы. Что было дальше с разбойником – неизвестно, потому что доисторический мир стал блекнуть, а через мгновение на свое место встала стена комнаты Толстого Харальда. Как будто ничего и не произошло. Только два человека из этого мира бесследно исчезли в чужом мире, да терпкий запах моря вперемежку с неприятным птичьим запахом остался витать в комнате.