Контрразведка Future (сборник)
Шрифт:
Однако ни эксперты, ни исследовательская аппаратура «Ра» так и не смогли определить материал, из которого она состояла. Ни о каких известных элементарных частицах речь не шла. Ферма-спица могла равным образом состоять из экзотических нейтралино либо из «зеркальных» отражений обычных частиц. Без приставки «анти». То есть, естественно, материал фермы не мог быть антивеществом, так как давно прореагировал бы с ядерной плазмой звёзд.
И всё же Маккена нашёл способ «потрогать ферму руками».
Один из двух имеющихся на
«Голем» достиг крайней «веточки» фермы, имевшей в сечении форму ажурной снежинки диаметром с планету, но пристыковаться не смог. Манипуляторы соскальзывали, и даже вакуумные присоски не держали, настолько материал «снежинки» оказался даже не скользким – ажурным! Это и в самом деле был чистейшей воды фрактал наподобие губки Серпинского [17] .
17
Губка Серпинского – яркий образчик фракталоподобных геометрий.
– Я поняла, Марч, – заговорила Роза Линдсей, обращаясь, очевидно, к своему напарнику, оставшемуся на борту спейсера. – Это кристалл!
– Что? – не понял пилот. – Какой кристалл? Вы о чём?
– Вакуумный. Ось не смонтирована из отдельных секций, она выращена из вакуума как кристалл.
– Только так и можно создать такую конструкцию, – прилетел тихий голос второго эксперта. – Посмотри там внимательно, какова симметрия губки.
– А симметрия здесь при чём? – спросил Вацлав. – Что нам она даст?
– Интересно, как закручены оси кристалла, – ответил Марч Кремень. – Направо или налево. Если налево – существа, спроектировавшие Ось, близки к нам по хиральности, а может быть, и по психологии. Если направо…
– Они негуманы?
– Закономерности тут сложнее, – сказала Роза. – И так ясно, что скорее всего Ось строили негуманоиды.
– Пауки, – фыркнул драйвер-прима «Ра».
– Может быть, и пауки.
Разговор прервался.
«Голем» медленно двинулся вдоль туманно-прозрачной «губки», пронизанной порами разного размера. Попробовал отломить кусочек «снежинки», но манипуляторы всё так же соскальзывали, и захватить «веточку фрактала» не удалось.
– Командир, может быть, попробуем отрезать кусочек с помощью неймса? – предложил Вацлав.
– Попробуйте, – дал разрешение Маккена.
Инк «голема» прицелился, выстрелил из нейтрализатора молекулярных связей.
Однако на материал ближайшей ветви «снежинки» это не произвело никакого впечатления. Луч неймса, в котором распадались все виды вещества, не оставил на сияющей под лучами близких звёзд веточке никакого следа.
Длинная голубоватая молния проскользнула по «снежинке»,
– Сидим как на электрическом стуле, – со смешком заметил пилот.
Роза не ответила, колдуя над программами аналитического комплекса «голема». Для неё в настоящий момент не существовало ничего, кроме объекта исследований.
– Неймс не действует, – сказал Вацлав. – Командир, у нас есть ещё лазер и аник.
– Давай, – согласился Маккена. – Только поосторожней, пожалуйста.
«Голем» нырнул в глубь «снежинки», пристроился к очередной «веточке фрактала» величиной с гору. Пилот поймал в перекрестие визирных меток маленький ажурный «можжевельник» и попробовал отрезать его «ножом» лазера.
Тонкий луч сиреневого цвета отразился от «можжевельника», заметался по соседним «веточкам», образующим своеобразный губчатый мох, погас.
– Не берёт, зараза!
Ещё один высверк луча. С тем же результатом.
– Ладно, попробуем аник.
Но и невидимый «скальпель» аннигилятора – луч антипротонов – ничего не мог поделать с веществом «мха». Он также отразился от «веточки можжевельника» и бесследно затерялся в кавернах «снежинки».
– Этого следовало ожидать, – заметила Роза.
– Можно ещё попробовать плазменный выхлоп…
– Получим то же самое. Это экзоматерия. Возможно – «зеркальная», как мы и предполагали. Возможно, она состоит из вимпов или аксионов.
– Насколько я знаю, – подал голос Успенский, – все эти частицы формируют гравитационное поле. У нас же – ноль на счётчиках! Ферма не имеет массы!
– Нужны дополнительные измерения, – сухо заметила Роза. – Мы здесь всего пять дней, выводы делать рано.
– Да я не возражаю, – сказал инконик спейсера флегматично.
– Возвращайтесь, – сказал Маккена.
– Командир, я попробую пройти внутрь фермы, – произнёс Вацлав. – Вдруг обнаружим что-нибудь интересное?
– Фрактал везде одинаковый, – скептически хмыкнул Успенский. – Потому он и фрактал.
– Возвращайтесь, – повторил Маккена.
– Я бы тоже хотела углубиться в структуру, – поддержала пилота Роза Линдсей. – Датчики регистрируют усиление вакуумных осцилляций. Здесь рождаются античастицы.
– Хорошо, опуститесь пониже, насколько можно, но не дальше чем на сто километров.
«Голем» скользнул к соседней «ветви снежинки», нырнул в «долину» между ветвями, затем ещё ниже, в недра «мшистой» «губки Серпинского».
Видимость ухудшилась. Левая и правая звёзды Оси скрылись за ажурными сплетениями «мха» и «можжевельника» фермы.
Аппарат включил прожектор. Луч света буквально разбрызгался от засиявших белым накалом «ветвей снежинки». Раньше они казались красными в лучах багровых звёзд, теперь же стало ясно, что вещество фермы отражает свет как абсолютное зеркало.