Шрифт:
Контрудары июня 1941 года. Подарок Сталина немцам. И почему нам не нужно этого стесняться
БТ-7 г. Чита. Фото автора
Все, интересующиеся
Некоторые из тех, кто не знает таких «подробностей», уверяют, что неподготовленные контрудары всех приграничных мехкорпусов – это гениальный в военном отношении шаг нашего командования, которое все суперважные действия не могло не согласовывать с тов. Сталиным. Правда, есть «пользователи интернета», которые говорят, что Сталин тут ни при чем. Логика их понятна, отмазать того от просчетов и ошибок катастрофы 1941 года. Но такие «защитники» данного грузинского товарища сразу же попадают в капкан простой логики, а именно:
– «Сталин самоустранился»
– «Сталин всё пустил на самотек»
– «Сталин не разбирался в военном деле, раз так наивно доверился генералам»
– «Павлов, Жуков и Тимошенко крутили вертели Сталиным как хотели, а тот, как мышь, спрятался под веником в углу и молчал в тряпочку» …
Вот такая вот шахматная «вилочка» для защитников Сталина.
На самом деле Сталин считал, что он в военных вопросах очень даже разбирается. Ну, например, 28 тысяч танков всяко разно сильнее 3,5 тысяч немецких.
И тут он прав.
Сильнее.
Даже наши Т-26 в количестве 25 единиц «возюкали» гения блицкрига Гудериана с обеда 24 июня 1941 года до утра 26 июня 1941 года, и командующий 2-й танковой группы (980 танков) ничего сделать не мог против грамотных действий командующего 4-ой армии Коробкова. В обороне, разумеется. В мобильном (подвижном) резерве. Пока немцы прогрызали оборону пехоты, сидящей в наскоро вырытых окопах, пехотинцам на выручку приходили танкисты.
Потому что скорость танка сопоставима со скоростью вражеского танка и гораздо больше скорости пешехода. Танками перехватить удар немецких «панцеров» можно успеть. Пехотой – нет. Даже если её посадить на грузовики. Встречный бой пехоты с танками – это заведомо проигрышный вариант.
Поэтому тут мы сразу зайдем с главного довода:
– Танками любой дурак пехоте будет делать окружение. Что гудерианы, манштейны и прочие готы и делали.
– Все наши котлы 1941 года – это от нехватки танков.
Для наглядности вспомните, как в ноябре 1941 года немцы наткнулись на сплошную (сплошную, Карл!) линию нашей обороны. Помните, как они «маневрировали, обходили, обтекали в стиле блицкрига» наши оборонительные рубежи, но везде натыкались на «условных 28 панфиловцев» …
Это не манёвренная война в стиле лета 1941 года. Это уже прогрызание заранее подготовленных оборонительных позиций противника! Вот тут-то блицкриг и закончился.
Плюс манёвр советскими танковыми бригадами, которые, как пожарные команды, гасили прорывы немецких танков, «прогрызавших» оборонительные порядки нашей пехоты. Плюс танковые засады в стиле полковника Катукова (тогда еще полковника). Все, наверное, видели старые советские фильмы, когда наши бойцы мужественно и героически держатся до последнего, и тут к ним на выручку приходят наши краснозвёздные танки! Это и называется «поставить танки в мобильный/подвижный резерв».
Ну и про 28 панфиловцев. А вот если бы к ним в самый критический момент боя успели подъехать хотя бы 10 танков Т-26, что бы было? Представить несложно. Потому что именно это и происходило с обеда 24 июня до утра 26 июня 1941 года в полосе 4-ой армии восточнее Бреста.
А теперь переходим к главному вопросу. Почему контрудары приграничных мехкорпусов провалились, а действия 25-ти танков командарма Коробкова в мобильном резерве, в обороне, задержали Гудериана до утра 26 июня 1941года?
Конец ознакомительного фрагмента.