Контуженный: Каторжанин
Шрифт:
– Подержи немного, – мило улыбнувшись, попросил я его, и он послушно взял мой поднос, застыв как вкопанный.
Я развернулся и, сделав шаг, резко вырвал окровавленную ложку из глазницы орущего громилы, отчего его крики только усилились, я ждал, что вот-вот сейчас подтянутся его дружки, но нет, никто из-за переборки не появлялся, даже странно.
Осознание того, что произошло, начало доходить до пострадавшего, и он закричал: – Сука, сука, мой глаз, он мне глаз выбил.
Я подошел к нему и обтер ложку об его комбинезон, не очень, правда, получилось, но хоть что-то.
Наклонившись к нему, я как можно более нежно прошептал:
– Скажи мне спасибо, дяденька, за то, что я тебе второй глаз оставил или вообще не убил.
Мужик
– Да ты знаешь, с кем ты связался, хрулий выкидыш? Тебе конец! Ты…
Дослушивать я не стал, всё и так понятно, короткий подшаг и резкий удар в солнечное сплетение снизу вверх так, как когда-то мне пробила Де Блербо. Нервный узел от такой ласки послал множество прекрасных ощущений в маленький мозг этого здоровяка, и он начал заваливаться, но я его немного попридержал, и он встал на колени, широко раскрыв рот в тщетной попытке набрать в легкие воздуха. Ложка, которую я совсем недавно пытался оттереть от его крови, опять метнулась в его голову, только на этот раз я уже не стал его жалеть и направил свой удар ему в ухо. Рукоятка вошла наполовину, и я вторым ударом ладони вогнал ее полностью, правда, от удара она треснула и немного поцарапала мне руку. Несколько секунд мужик еще постоял, а потом завалился на спину. Посмотрев на дело своих рук, я повернулся и забрал свой поднос, не забыв поблагодарить так и продолжающего стоять неподвижной статуей арестанта за помощь, после этого перешагнул тело и пошел по направлению к свободному месту под навесом, постоянно контролируя возможные попытки нападения.
Я слишком хорошо знаю одно простое правило – никогда нельзя оставлять врага в живых. А сейчас я только что чуть его не нарушил. Я не в детский лагерь попал, тут правит закон силы, и если с первого дня не показать, что с тобой связываться не стоит, то дальше все будет только хуже. Нет, я выживу в этом месте и найду способ выбраться отсюда, хватит с меня гостеприимства этой империи, да и несколько счетов у меня осталось, надо бы вернуть.
Сев на свободное место, а как только я сел, то вокруг его стало еще больше, я прислушался. В столовой стояла гробовая тишина. Адреналина мне в кровь брызнуло немало, и я опять чувствовал себя как в бою, холодный расчетливый зверь пробудился, он видит и просчитывает все, пружина сжата и готова мгновенно распрямиться. Я уставился в свою тарелку и увидел в ней какую-то кашу, жаль, что ложки нет, придется есть пальцами, ничего страшного, я и сырое мясо ел за милую душу. В этот момент я боковым зрением увидел движение и, повернув голову, уперся взглядом в руку Штока, протягивающую мне ложку. Поблагодарив мужика кивком головы, я взял прибор и молча зачерпнул из тарелки каши, на удивление она оказалась вполне съедобной, не сравнить с тем, чем нас кормили в академии. Съев пайку, я запил ее каким-то подобием сока, хотя вкус у него был явно химический, ничего, пойдет, по крайней мере, это не жидкий мел. Облизав ложку, я засунул ее в карман комбинезона и, поднявшись, направился к дырке в стене, в которой был смонтирован утилизатор. Как только я выбросил свой поднос, в отсеке началась суета, появилась пятерка охранников в черных легких скафандрах, как только они появились, я заметил характерные телодвижения у обитателей отсека, и через секунду понял, для чего они это сделали. Браслеты активировались, и мои руки накрепко прижались друг к другу, как и у всех присутствующих.
– Носатый, – крикнул, по всей видимости, старший в группе, – что, не можете без проблем встретить пополнение?
Вставший из-за самого дальнего стола уже знакомый мне старший по отсеку арестант сделал несколько шагов вперед и приблизился к конвойным, он поднял свое лицо и без страха снизу вверх уставился в забрало шлема.
– Начальник, все по законам, забузил не на того, готовься держать ответ. Каторжане были в своем праве.
– Какой закон, какое право? – прорычал охранник в черном скафандре. – Может, вам тут кислорода многовато? Открыть шлюз?
– Законы «Последнего приюта», начальник. А кислорода? Так тут уже ты нарушаешь свой закон, закон системы, – нагло заявил заключенный и улыбнулся, а в зеркальном забрале шлема охранника отразились гниловатые зубы Носатого.
– Браслеты забрать, тело в утиль, – резко скомандовал старший группы, после чего двое конвойных направились к окну выдачи пищи, через несколько секунд они уже проталкивали габаритный труп в приемное окно утилизатора.
– У тебя повышается показатель общественной опасности, за убийство заключенного в первый день на два пункта, – ткнул он в меня пальцем, после чего вся пятерка направилась на выход.
Только после их ухода браслеты разблокировались, я, осмотрев лица обитателей сектора, кивнул головой Носатому в знак уважения к его словам и не спеша пошел в свой номер или камеру в этой вечной и не очень гостеприимной гостинице. Зайдя в помещение, я сел за стол и задумался над тем, что мне делать дальше, первым делом надо решить вопрос с работой, без нее тут только с голоду помирать или местных кошмарить, но это не мой вариант, я все-таки относительно честный человек, хоть теперь и немного общественно опасный.
Через несколько минут начали подтягиваться мои сокамерники, большинство из них сразу же залезали в свои лузы, смотреть в мою сторону, как я заметил, они явно опасались. Рядом со мной за стол уселись те, кто был в камере и утром. Видать, они тут самые авторитетные сидельцы.
– А ты, парень, действительно Шустрый. Ларка уработал, давно он напрашивался, за это тебе благодарность от общества, только вот ты учти, есть у него дружки, с которыми он дела имел, наверняка и долги на нем висели какие-то, могут к тебе за возмещением подкатить, – с легкой усмешкой сказал Гизо.
– Да, – вставил свое слово Культя, – Носатый все равно среди своих эту историю разнесет, тут, как сам понимаешь, такие новости быстро разлетаются. Он, конечно, мужик правильный и нами уважаемый, но за тебя он вписываться не станет, пока ты год не отсидел, ты, по местным понятиям, никто и звать тебя никак.
– Разберусь, – самоуверенно заявил я, – вы мне лучше расскажите, что тут и как с работой?
– Завтра с утра пойдешь с нами, там все сам и увидишь. У тебя сегодня рейтинг опасности повысился, следовательно, хорошей работы тебе еще месяц не видать, придется выполнять то, куда тебя искин распределит. Вообще, для тебя самое идеальное в пилоты шахтерского корабля попасть, потому что у тебя нейросеть есть, а если есть базы пилота, то вообще хорошо, там и заработать трудочасы проще и баллы полезности, да и работа наверняка поинтереснее, чем ту же руду на обогатительной фабрике вручную таскать.
– Так, мужики, стоять. А ну-ка, поподробнее, как это так, в пилоты? Это же реальная возможность сбежать, – удивился я.
– Ха, наивный ты человек, Шустрый, не сбежать там никак, тебе же ошейник наденут с взрывчаткой, как только отдалишься от шахтерской баржи, голову тебе и оторвет. Многие туда идут только для того, чтобы опять почувствовать себя человеком, перед вылетом тебе обруч на голове временно отключают, и нейросеть снова включается. Это чтобы ты управлять кораблем мог, – пояснил мне Гизо, ковыряясь мизинцем в ухе.
– Ну и как туда попасть? – заинтересованно спросил я у старшего по камере.
– Первое время никак, только если место неожиданно освободится, и других кандидатов нет. А вообще там всем станционный искин заведует. Тут же не только добыча и обогащение руды. Тут еще и работы по обслуживанию станции, там тоже хватает заказов, но нужны знания специфические. Посмотрим, что тебе искин выделит, все твои изученные базы он знает, уж будь уверен. Откажешься выполнять заказ, второго он не сделает. Просто в этот день ты ничего не заработаешь, и если с прошлых заказов ты ничего не сэкономил, то уж извини, придется голодать или идти на Арену. Но лучше уж поголодать денёк, чем туда соваться.