Координатор
Шрифт:
Да уж, — подумал Андрей и быстро глянул на Кима, а потом перевёл взгляд на гроб брата. Потом на мать. — Господи, прости, это ужасно, мама!
— Андрей, я вижу его ауру. Я вижу, что всё здесь затоплено ею, как чёрной водой. Мы все по колено в ней…
— И я? — спокойно спросил Андрей.
— И ты, — прошептала мать. — Ты веришь мне?
В минуты паники или неожиданных конфликтов на одного человека выпадает вся тяжесть ответственности. Андрей чувствовал, что от него зависит многое. Он так хотел, чтобы Ким исчез отсюда. Но тот стоял и блестел своей огромной
Да, этот засранец не так прост, — соображал Андрей, — Но, чёрт возьми, он просто лысый здоровяк. Эксцентричный, жестковатый и… Симпатичный?
Судя по всему да. Для кого-то да…
Господи, Боже, — подумалось Андрею, — Ведь мы забыли про Аркашу!
В эту секунду один из могильщиков в фуфайке и чёрной зековской шапке грубо толкнул Андрея в плечо и сказал, дыша перегаром:
— У нас, шеф, почасовая оплата и новый час как раз начался… Можете не торопиться. Ещё немного и он станет мумией.
— Не ваше дело, — пробормотал Андрей. — Кем он станет.
Он погладил мать по седым волосам, переглянулся с Настей и Катей, наклонился к уху старушки и прошептал:
— Всё хорошо, мам, нужно хоронить Аркашу… Это не по человечески такой скандал над телом устраивать.
— Пусть этот человек уйдёт, — жёстко произнесла Елизавета Сергеевна.
— Ну, мама! — в сердцах произнёс Андрей. Его глаза метались с гроба на Кима и обратно.
Наконец, Андрей решился на что-то и подошёл к Киму. Сказал тихо:
— Вы простите её. Она не в себе.
— Я прощаю, — кивнул Ким.
— Не могли бы вы…
— Я и сам собирался идти, — сказал Ким, — Только можно мне проститься с Аркашей? Вы не представляете, как близки мы были с ним… Вам этого не понять, Андрей Иванович.
— Хорошо, — кивнул Андрей.
Ким подошёл к гробу с телом, резко наклонился и чмокнул Аркашу в лоб!
— Сволочь! — заверещала Елизавета Сергеевна.
Андрей вместе с Анастасией схватили старушку, и удержали на месте. Елизавета Сергеевна сотрясалась в рыданиях:
— Неужели вы не видите? Это же демон, сошедший из ада.
Никто ничего не говорил. Все отводили глаза от Елизаветы Сергеевны, как от смертельно больного человека.
Андрей посмотрел в спину удаляющемуся Киму, повернулся к могильщикам и кивнул, чтобы те занялись делом, за которое им заплатили.
Могильщики сноровисто принялись заколачивать гроб.
Замерший под первым снегом кладбищенский лес свысока и безразлично разглядывал людей и вздрагивал от каждого стука молотка по могильному гвоздю. Могильщики взяли гроб на ремни и опустили в могилу, черневшую в земле, как дыра в десне после удаления гнилого зуба.
— Ты попросил у этого лысого человека прощения? — прошептала Анастасия Андрею на ухо. Андрей кивнул, и жена снова прошептала. — Молодец. Очень некрасиво получилось. Ты просто молодец.
Андрей снова кивнул и вместе с женой подошёл к могиле, чтобы бросить земли на гроб Аркаши.
Вечером после похорон брата Андрей лёг спать в зале на маленьком диванчике, укрывшись пледом. Он смотрел запись Нового года пятнадцатилетней давности. Как молоды они были, счастливы и полны надежд. Даже Аркашка. Вот ведь какой он был! Волосы чёрные, ни единой сединки. И живой он был тогда…
Как же они все напились в ту ночь…
В кадр старенькой камеры больше всех попадали Андрей и Аркаша. Братья дурачились, танцевали «маленьких лебедей», а под конец сразились на шампурах.
— Защищайтесь, сударь! — кричал Аркаша. Он отпустил тогда длинные усы. Они делали его похожим на знаменитого гасконца.
— Бумаги, сударь, бумаги! — хрипел, задыхаясь от смеха Андрей.
Позади них покатывалась со смеху Анастасия.
Андрей нажал кнопку на пульте. Смеющийся Аркаша, стаскивающий крупными белыми зубами мясо шашлыка с шампура, исчез с экрана телевизора так же, как исчез из жизни.
Андрей долго молился перед иконами Спасителя и святого Николая.
Брат уже где-то там наверху… Выше стратосферы…
Андрей задумался о собственной жизни.
Последние годы пролетели, как в ускоренной перемотке кассеты с названием «зрелые годы Андрея Трофимова»: Ура, мы купили дом! Теперь нам нужно строить гараж! Ура! Мы построили гараж, нам теперь необходима баня! Ура! У нас есть баня! Мы же совсем забыли, что мы ходим на очко во дворе. Ура! Теперь у нас есть тёплый туалет!
Что дальше?
Скоро они с Настей выдумают что-нибудь, ещё, потом ещё… Последует очередное «ура» самолюбия.
Возможно, они сделают в огороде бассейн. Андрей будет торчать там всё короткое лето. Олифить досочки, укладывать вокруг бассейна плиточку… На нём будут позитивные гавайские шорты. Андрей будет теребить волосы на груди, и спрашивать Анастасию глуповато: «А ведь хорошо, Настенька, да?»
На хрен бассейн!
Лучше они потратят деньги на туристическую поездку. В Грецию, на остров Крит или Испанию. Купят специально по этому случаю хороший фотоаппарат, чтобы горделиво таскать его на груди и щёлкать «чизы» друг дружки на фоне исторических достопримечательностей… Потом напечатают снимки на специально по этому поводу купленном принтере и заполнят ими пару тройку альбомов. Зимой они будут почти насильно усаживать гостей, и показывать им эти фотки.
Господи, откуда все эти мысли? Что это? Правда или нет? И если это правда, то почему всё так безнадёжно?
Что нужно делать, как заботиться о семье, о быте, чтобы не терять уважения к себе? Почему, если просто растишь детей и зарабатываешь деньги, чувствуешь себя ослом в упряжке?
Потому что есть другие цели… Есть другие силы… Неведомые тем, кто насильно усаживает гостей, чтобы те смотрели фотографии с отдыха.
Крестик болтался на груди. Андрей нащупал его. Сжал.
Андрей снова лёг на диван. Стоило закрыть глаза, и стоял перед глазами Аркашка — живой, весёлый, но вечно чего-то боящийся: «Андрюш, ну не полезу я туда. Я боюсь»