Копье Пустыни

Бретт Питер

– Две недели, – пообещал он. – Честное слово.

– Да ты и сам стал бычарой, – вполголоса заметила она, когда Арлен вернулся к ней. Он не посмотрел на нее, и его капюшон был поднят. Ренна подумала было, что он не расслышал.

– Пришлось, пока учился быть вестником, – произнес он нормальным, не нарочито скрипучим голосом. Ренна мысленно представила улыбку на его меченых губах.

Хряк открыл двери лавки. На крыльце толпилось множество народу.

– Назад! – крикнул он. – Дорогу гласным, не то не приму ни

единого заказа!

Люди зароптали, опасаясь потерять место в очереди, но расступились.

Когда Ренна спустилась с крыльца Хряка, впереди толпы стоял Рэддок Стряпчий.

– Тебе это с рук не сойдет, Ренна Таннер! Ты не сможешь вечно прятаться на ферме Джефа.

– Я больше ни от кого не стану прятаться. – Ренна посмотрела ему в глаза. – Я уезжаю из этого проклятого города и никогда не вернусь.

Рэддок изготовился ответить, но Арлен воздел меченый палец, и рыбак замолчал, злобно сверкая глазами. Арлен подставил сцепленные руки, помогая Ренне сесть на коня.

Он достал из седельной сумки книжицу, повернулся и оглядел толпу. Заметив Колин Тригг, направился прямо к ней. Травница попятилась, налетела на стоящих сзади, и они с криками повалились друг на друга.

Арлен подождал, пока она встанет, красная от смущения, и вложил книгу ей в руки.

– Здесь все, что я знаю о лечении ран, нанесенных демонами. Ты умна, быстро разберешься и передашь знания.

Колин выпучила глаза и кивнула. Арлен хмыкнул и вскочил на коня.

Арлен уехал с фермы Джефа около полудня, намереваясь забрать у Хряка обещанные припасы.

– Собери вещи, – велел он перед отъездом. – Тронемся в путь, как только вернусь.

Ренна кивнула и проводила его взглядом. Ей было нечего собирать, даже на ферме Харла. Все ее пожитки – платье Селии на плечах, отцовский нож на поясе и бусы из речных камешков, которые подарил Коби. Они по-прежнему в два оборота висели у нее на шее. Ренне хотелось отблагодарить Арлена за то, что он берет ее с собой, но у нее не было ничего, кроме собственного тела. Для Коби этого было достаточно, но вряд ли Арлена можно купить так дешево.

Ренна сидела на крыльце и гравировала метки на отцовском ноже. Илэйн вышла и встала рядом:

– Собрала вам поесть в дорогу. – Она протянула корзинку. – Хряка волнует, чтобы еда подольше хранилась, а на вкус ему наплевать. В его беконе дыма больше, чем мяса.

– Спасибо. – Ренна взяла корзинку и посмотрела на сестру, по которой столько лет тосковала. Почему-то ей было нечего сказать.

– Рен, тебе не обязательно ехать.

– Нет, обязательно.

– Ренна, этот вестник – непростой человек, и мы ничего о нем не знаем, кроме того, что он убивает демонов. Он может оказаться хуже отца. Здесь, с нами, ты в безопасности. После прошлой ночи тебя не тронут.

– Да только я не забуду, что меня бросили на поживу демонам.

– Значит, ты просто сбежишь с чужаком, которому хватило ума изуродовать себя метками?

Ренна встала и фыркнула:

– На себя посмотри! Лэйни, ты не любила Джефа Тюка, когда сбежала с ним. И ничего о нем не знала – только то, что он из тех, кто берет себе новую жену, когда старая еще не остыла.

Илэйн залепила Ренне пощечину, но Ренна, пристально глядевшая на сестру, даже не вздрогнула, и та отшатнулась.

– Лэйни, разница между нами в том, что я не убегаю. Я бегу.

– Бежишь? – переспросила Илэйн.

Ренна кивнула:

– Я не хочу жить в Тиббетс-Бруке. Здешние жители позволили отцу творить все, что вздумается, и выставили меня в ночь. Не знаю, каково в Свободных городах, но уж всяко лучше, чем здесь.

Она наклонилась к сестре и понизила голос.

– Лэйни, я убила отца. – Ренна подняла наполовину расписанный метками нож. – Убила. Убила этого выходца из Недр. Его нужно было убить не только за то, что он сделал, но и за то, что мог натворить еще. Папа никогда не платил за то, что можно было просто отобрать.

– Ренна! – Илэйн отпрянула от сестры, как от подземника.

Ренна покачала головой и сплюнула через перила крыльца.

– Была бы ты чуток посмелее, сама бы его прикончила, когда мы с Бени были еще малы.

Илэйн молча смотрела на нее большими глазами, но Ренна не понимала, виновато или потрясенно. Она отвернулась, глядя на двор.

– Я тебя не виню, – сказала она, помолчав. – Будь я посмелее, я бы убила его в ночь, когда он меня испортил. Но мне было слишком страшно.

Она обернулась и посмотрела Илэйн в глаза.

– Но теперь я никого не боюсь, Лэйни. Ни Рэддока Стряпчего, ни Гаррика Рыбака, ни этого вестника. Он, похоже, неплохой человек, но если окажется таким же, как папа, я избавлю мир от него. Уж поверь мне.

Через несколько часов прискакал Меченый. Ренна ждала на крыльце. Она подошла к Сумеречному Плясуну, который вставал на дыбы и поднимал пыль.

– Не будем терять время. – Меченый протянул ей руку, не удосужившись спешиться.

– Ты даже не попрощаешься?

– В Бруке начинается веселая жизнь. Лучше никому не знать, что я не просто украл тебя у Джефа и Лэйни Тюков.

Ренна покачала головой:

– Твой отец заслуживает большего.

– Я не стану говорить ему, кто я такой, – сверкнул глазами. Меченый.

Ренна не испугалась:

– Хотя бы скажи ему, что его сын жив, иначе ты не вправе судить, кто заслуживает метки, а кто нет.

Меченый нахмурился, но спешился. Ренна была права, и он это знал, хотя ему было неприятно это признать.

– Мы уезжаем! – крикнул он, и все высыпали во двор. Меченый отыскал взглядом отца и кивнул. Джеф отделился от толпы.