Копье

Лекс Эл

Переведя дух, я поблагодарил за помощь подругу. Тора лучезарно улыбнулась в ответ и обвела рукой помещение, в котором мы оказались:

— Я тут осмотрелась немного, пока ждала тебя. Там, чуть дальше, есть выход.

— А что еще есть?– поинтересовался я, натягивая одежду прямо на свежие ссадины — к сожалению, ни лейкопластырей, ни, тем более, медицинского клея тут не было.

— Так же, как и там. — Тора кивнула на трещину. — Немного инструментов, сломанная телега, два скелета.

— Скелета? — заинтересовался я. — А ну-ка, покажи.

Тора

повела меня прочь от трещины, и метров через пятнадцать показала на два притулившихся в углу костяка. Вернее, один костяк и еще один фрагментарный набор костей, одна из которых — большая берцовая, если я не ошибаюсь, была зажата в пальцах целого. Говоря совсем конкретно, это даже были не костяки, не скелеты — потому что кости были обтянуты кожей. Коричневой, похожей на пергамент, местами слезшей с пожелтевшей кости, но — кожей. Правильнее было бы назвать их мумиями, только вот никто их специально не мумифицировал.

На покойниках висели обрывки истлевшей ткани багрового цвета, а рядом — распахнутая сумка из потрескавшейся, но почти не тронутой тлением кожи, что, в общем-то не странно в здешнем воздухе. Скорее странно, что здесь в принципе такой воздух, мне казалось, что в любом подземелье будет влажно и холодно. Да, здесь прохладно, но отнюдь не влажно — даже молот, которым я снес подпорку в предыдущем зале, был хоть и поеден коррозией, но очень и очень мало для шести веков. А древко вообще высохло до состояния спички, а не сгнило. Сколько должны лежать трупы в подобной атмосфере, чтобы превратиться в такие мумии? Хрен знает. Но явно не шестьсот лет. В десятки раз меньше.

А значит, они сюда попали уже после того, как шахту забросили. Зачем они сюда полезли, что им тут понадобилось — уже не узнать, но выбраться отсюда они явно не смогли и до последнего пытались выжить, в конце концов опустившись до канибализма, если я все правильно понял.

— Почему они не прошли в трещину? — спросила Тора, когда я ей высказал свои мысли.

— Без понятия. — я пожал плечами. — Кто знает? Может, они были больше, чем мы, и не смогли протиснуться. Может… Может, тогда вообще еще трещины не было. Кто знает?

— Но точно так же они могли и придти через трещину. — продолжала размышлять вслух Тора. — Точно так же, как и мы.

— Могли. — согласился я. — Но что это меняет? Мы от этого перестанем искать выход?

— Нет, конечно. — слабо усмехнулась Тора. — Не после всего, что мы пережили.

— Вот именно. — широко и максимально уверенно улыбнулся я. — После всего, что мы пережили, нам ли бояться заблудиться в какой-то там шахте?

Я твердо взял ладошку Торы, поднял над головой «огонек» и повел ее вперед, прочь из этого помещения.

Здесь паутины тоже не было. То ли ей не нравится скитарий, то ли она не растет на глубине, то ли… Да хрен его знает, почему ее тут нет, но я рад, что ее тут нет! Да, подпорки без паутины более хрупкие — вон как я легко снес одну из них, но, раз шахта еще стоит, значит, все еще достаточно крепки для того, чтобы стояла и дальше — по крайней мере,

мы успеем отсюда выбраться раньше, чем она обвалится.

Надеюсь, что успеем.

Мы шли по коридору, который, к счастью, не ветвился и не заставлял нас терять время на выбор направления. Он тянулся и тянулся вперед, и только один раз справа мелькнуло ответвление, но — под потолок заваленное мелкой галькой, словно тут камаз с щебенкой разгрузился. Даже если через двадцать метров после этого завала — выход, мы все равно туда не то что не попадем, мы об этом даже не узнаем. У нас нет даже лопаты, не говоря уже о каком-то более серьезном инструменте, чтобы раскопать этот завал, а голыми руками… Ну, это даже не смешно.

Поэтому мы шли дальше, подсвечивая путь неумолимо кончающимися «огоньками» и надеясь, что где-то там мы все же найдем выход.

Мы шли уже несколько часов. В животе начало урчать, хотелось пить. Вся еда и вода осталась в сумке Торы, которую она выронила в той части шахты. Надеяться на то, что здесь встретится родник и скатерть-самобранка, разумеется, было бессмысленно, оставалось только идти вперед и не разговаривать, чтобы не сушить слизистую рта. Зажигать новые «огоньки» взамен потухших, и идти вперед.

Но, когда в моей сумке остался последний «огонек», оказалось, что идти больше некуда.

Дальнейший путь перегораживал завал. Не обвал, что характерно, а именно завал. Не обрушившийся потолок, а просто нагромождение огромных камней, будто бы специально втиснутых сюда, чтобы перегородить проход. Все камни были похожего размера, и это явно тоже было не просто так. Не знаю, кому могло понадобиться таскать сюда булыжники в много центнеров весом, и перегораживать ими шахту, вместо того, чтобы прост обрушить свод, но факт остается фактом — завал был. И в нем не было никаких лазов или расщелин, в которые мы могли бы просочиться.

Теперь понятно, почему та парочка с сумкой так и осталась тут. Им просто некуда было идти.

— Приехали. — вздохнул я и сел прямо на пол, привалившись к стене. — Приехали…

Тора тоже села рядом и прикрыла глаза. Она ничего не говорила — наверное, берегла пересохшее горло. Хотя это уже было неважно. Отсюда выбраться нам не суждено. Куда ни пойди, везде тупик. Причем здесь тупик почему-то рукотворный, будто какая-то мразь специально заперла нас здесь. Или не нас, а кого-то другого, но мы никого не встретили, кроме парочки скелетов.

Бред какой-то… Кому понадобилось перегораживать шахту? Ведь можно обвалить потолок — это и проще и надежнее!..

— Ма… — произнесла Тора и зашлась в приступе сухого кашля. — Макс…

Голос волшебницы был хриплым и срывался. Голосовые связки плохо ее слушались, она зашлась в приступе кашля и наконец смогла говорить понятно:

— Макс… Ты можешь… Эти камни…

— Нет. — я покачал головой, даже не дослушав. — Слишком тяжело.

— Доспехи…

— Я же зелье с утра выпил. — хмыкнул я. — Сколько мне теперь ждать, когда оно выветрится? Трое суток вроде, да?