Копье
Шрифт:
В качестве обуви Тора выбрала высокие, до середины голени, сапоги с небольшим, буквально сантиметровым, каблуком. Затягивались сапоги шнуровкой, а голенища были подвернуты в два раза, и, наверное, будучи развернутыми, позволили бы переходить вброд иные ручьи. В сапоги были заправлены штаны из плотной кожи, на правом бедре перехваченные ремешком, держащим набедренную сумку. Второй точкой ее крепления служил широкий кожаный пояс, почти корсет, на шнуровке, плотно обнимающий талию волшебницы. Под корсетом виднелась плотная рубашка с коротким рукавом, а кисти рук обтягивали темные кожаные полуперчатки. Довершала образ лихой искательницы приключений коса,
А вот я в чем был, в том и слинял. Хорошо хоть в пижаму не переоделся, имитируя отход ко сну. Но даже и без этого мой внешний вид был далек от походного — простая рубашка с воротом на шнуровке, простые штаны, даже без карманов и простые ботинки, чуть ли не галоши. Будь я кем-то другим, или наоборот — будь кто-то другой на моем месте, то в таком виде отправляться неизвестно куда не стал бы не то что даже на спор, даже под страхом смерти!
Оправдывал мой авантюризм только тот факт, что я все еще оставался самый неуязвимым существо и одновременно — самым идеальным оружием этого мира. А значит, с любыми трудностями, от добычи еды, до самообороны от каких-нибудь разбойников, я легко бы справлялся…
По крайней мере, какое-то время. По крайней мере, пока меня полностью не поглотит демон.
Солнце весело играло в прозрачных капельках, повисших на кончиках листьев, но не спешило сушить землю — оно просто на нее не попадало. Копыта лошадей продолжали размеренно чавкать, оставляя за собой четкие глубокие следы. Я запоздало подумал, что по ним нас легко могут вычислить, но Тора развела мои опасения, напомнив, какой ночью был дождь и уверив, что все следы за тот период напрочь смыло. И теперь, чтобы найти следы, которые мы оставляли за собой сейчас, нужно было хорошо представлять, в какой стороне вообще искать.
Мы перекусили прямо на ходу вяленым, твердым как деревяшка, мясо, которое Тора достала из седельной сумки, запили водой из одной фляги, перекидывая ее друг другу, остановились один раз, чтобы справить естественные потребности, о чем я тут же пожалел, потому что забираясь поглубже в кусты, моментально промочил всю свою одежду, и отправились дальше в путь. Хотел было завернуться в плащ, чтобы не зябнуть в мокром лесу, но неожиданно понял, что, в общем-то, и не холодно. Крайне неожиданное ощущение, когда ты чувствуешь, как мокрая ткань липнет к телу и подсознательно съеживаешься в ожидании любого легчайшего дуновения ветерка, что выбьет из тела дрожь и заставит его покрыться гусиной кожей… А ничего этого нет. Будто искупался в одежде и лег обсыхать на шезлонг на пляже Мальдив, а не в мокром глухом лесу.
Ближе к полудню Тору начало клонить в сон. Она и без этого давно уже перестала болтать как заведенная — то ли выдохлась, то ли рассказывать было больше не о чем, а тут и вовсе стала клевать носом и периодически вскидываться, будто просыпаясь.
— Остановимся? — спросил я, когда она в очередной раз задремала.
— Нет. — твердо, как могла, ответила Тора. — Нет, нельзя. Надо двигаться до ночи. Там посплю.
Я попытался воззвать к голосу разума:
— Да ты же под копыта упадешь.
— Я в стременах, не упаду. Буду падать — проснусь. — упорствовала Тора.
— Ну значит свернешь не туда, а я не замечу. — не отставал я. — И все, пиши пропало.
— Вот пропадешь — тогда и напишу. — слабо усмехнулась Тора. — Прямо на лбу тебе. Давай лучше сделаем так — я привяжу свою лошадь к твоей и немного подремлю в седле, а ты продолжишь двигаться.
— Я же не знаю, куда!
—
— Совершенно без причины?
— Абсолютно. Не брать же за причину то, что именно в этом участке леса располагается храм ордена, в самом деле?
— Ага, понятно.
— Так что в какую сторону не двигайся, выйдешь на этот тракт.
— И как скоро?
— Завтра к полудню выйдем, если остановимся только на ночь. Так что давай, останавливай своего коня.
Я послушно остановился, Тора неловко слезла и принялась шаманить со сбруей своего лошади.
Спустя десять минут она уже мирно дремала, покачиваясь в седле, и крепко держась за луку. Кажется, ей не впервые так спать — она даже во сне умудрялась отрабатывать движение лошади, качаясь телом туда-сюда. Я бы вряд ли так смог, даже при условии, что сам могу уснуть, передав наблюдение за телом демону.
Кстати, о демоне. Давненько что-то его слышно не было.
А что говорить-то? Ты уши развесил, слушая волшебницу, да и я, надо сказать, тоже.
О, я смотрю, ты нахватался земных выражений?
С тобой еще не того нахватаешься.
Ты это сейчас о чем?
Да обо всем! Купола эти, зелья, маги-демонологи!.. Я смотрю, за шестьсот лет люди солидно продвинулись в деле истребления демонов… Намного дальше, чем я себе представлял!
Шестьсот лет — огромный срок. В моем мире, знаешь, за такой срок люди перешли от войны методом «добеги до врага и насади на копье» к методу «нажми на кнопку, чтобы враг умер».
На что нажать?
Это… Хм… Короче, шестьсот лет это очень много. В конце концов, именно ты заставил людей изучать тему демонов, именно после тебя они стали появляться в этом мире. Не будь тебя — и люди бы и знать не знали о демонах! Если бы ты остался единственным, то тебя бы победили и забыли, как страшный сон, но ты был лишь первым.
Не я, а Десан. И не первым. Никогда Десан не был первым демоном. Первым, кто открыл проход на земли именно этого мира — да, но это не одно и то же!
Погоди… Что значит «открыл проход»? Проход откуда он открыл?
Оттуда, где обитают демоны, очевидно же.
А что это за место? Это что, ад, это какой-то лимб, чистилище?
Это великое ничто, межпространственная пустота. Ткань, которая держит все миры на своих местах и в равновесии. То, что составляет саму суть мироздания, и при этом не подчиняется его законам, потому что именно там эти законы куются. Место, в которое легко попасть, но в котором некуда идти, потому что само понятие пространства там отсутствует. Колыбель магии и одновременно — место, где любая магия умирает. «Место»… Как будто это можно назвать местом. Ты не поймешь, ты никогда там не был. И никто не поймет, даже я сам, едва только покинув пустоту, уже не могу понять, как она устроена, и как я оттуда вырвался. Сколько времени я там провел… Ха, время. Как будто там есть время. Прошли мгновения или века, или время вообще стояло на месте… А, может, оно шло вспять? Не знаю, ты не поймешь. Все, что там происходило с Десаном, нельзя объяснить словами ни одного языка ни одного мира.