Коплан открывает огонь
Шрифт:
Отчет судебного эксперта был очень ясным: смерть через повешение, никакого синяка. Заключение: разрешается хоронить, смерть — результат самоубийства.
Положив трубку, Жаклен спросил:
— Вас интересует его бумажник?
— Нет... А где место, в котором этот малый отправился к праотцам? Далеко этот лес от завода?
Инспектор Шрамм сообщил:
— Ровно в семи с половиной километрах по прямой. Мы замеряли по карте.
Коплан покачал головой:
— Он быстро шел. Ушел с «Каблометалла»
— У него был мопед, — напомнил комиссар.
— Да, — согласился Коплан, — а где он? Жаклен вздрогнул, Шрамм нахмурил брови.
— В списке вещей он не упомянут, — продолжал Франсис. — Но ведь его должны были найти возле трупа.
Его собеседники молчали.
— Одну минуту, — сказал Шрамм. — Может быть, его увез сотрудник муниципальной полиции.
Он позвонил на нижний этаж по внутреннему телефону, спросил. После долгих секунд ожидания он получил ответ. Кладя трубку, он поморщился.
— Нет, — сказал он. — Мопеда никто не видел. Сержант, ездивший на место, сейчас внизу. Он твердо ответил «нет».
— Занятно, — протянул Жаклен. — Трудно себе представить типа, отмахавшего ночью семь километров пешком, чтобы покончить с собой таким способом.
Поразмыслив, он схватил трубку «городского» и набрал номер «Каблометалла».
— Кто у аппарата? — спросил он, когда ему ответили. — А, это вы, Фурнье! Говорит комиссар Жаклен. Вам сообщили новость о вашем коллеге Легреле?.. Да, хорошо. Прошлой ночью, сменившись, он, как обычно, уехал на мопеде?
Шрамм и Коплан буквально сверлили его глазами, пока он слушал слова Фурнье.
— То есть вы уверены? — настаивал Жаклен. — Завтра утром я приеду оформить ваши показания по этому вопросу и по нескольким другим тоже. Спасибо, Фурнье. Всего доброго... Алло, алло... Скажите, он взял с собой маленький складной стульчик?.. Только рюкзак? Ладно. Тогда до свидания.
Повернувшись к коллегам, он объявил:
— Сослуживец Легреля видел, как тот садился на мопед. И был он скорее веселым...
Коплан почесал за ухом.
— У вас есть хорошая лупа? — спросил он Шрамма. Инспектор пошел за ней в свой кабинет, а Коплан обратился к Жаклену:
— Дайте мне, пожалуйста, последнее письмо покойного. Комиссар вытащил бумагу из внутреннего кармана пиджака.
— Вы занимаетесь графологией? — к его удивлению примешивалась нотка сарказма.
— Графометрией, — уточнил Коплан. — Это разные вещи.
Он положил записку Легреля и страницу, вырванную из записной книжки, рядом и с помощью лупы стал сравнивать почерки. Коллеги заглядывали ему через плечо.
— Эти буквы написаны разными людьми, — сказал наконец Коплан. — Записка фальшивая.
Инспектор Шрамм наморщил лоб.
— Ого! — заметил Жаклен. — Значит, речь идет об убийстве?
— Готов биться об заклад. Шрамм, дайте, пожалуйста, чистый лист бумаги.
Он отложил лупу, повернулся к комиссару.
— Факты в пользу этой версии начинают накапливаться, — подчеркнул он. — Она вертелась у меня в голове с самой встречи со вдовой. Человек, который в свободное время возится с ребятишками, самоубийством не кончает...
Он взял листок и написал с краю колонку цифр от единицы до четырнадцати. Затем продолжил осмотр, ограничившись листком из записной книжки.
— Ну мы и влипли, — пробурчал комиссар. — Если бедняге заткнули рот, чтобы он не раскололся...
— ... было ошибкой совать ему в карман эту бумагу, — закончил Франсис с безупречной логикой.
Пораженный Жаклен схватил его мысль на лету: в деле действительно имелась несуразица! Цель была убрать исполнителя, но одновременно показать, что он действовал не один. Это казалось по меньшей мере странным...
— Ну да, — проговорил Шрамм. — Это все меняет. Мы доверились рапорту медицинского эксперта.
— Видимо, потребуется вскрытие, — бросил Коплан, постепенно заполнявший пометками места возле колонки цифр.
Жаклен принялся ходить по кабинету.
— Оставьте, — сказал он инспектору. — Отныне дело находится целиком в ведении ДНТ. Вскрытие произведет наш эксперт. Я попрошу дивизионного комиссара Шабо передать нам дело, заведенное криминальной полицией.
Затем, не сумев сдержать нетерпение, он обратился к Коплану:
— Что вы с ней возитесь? Если вы уверены, что это фальшивка...
— Я изучаю подлинный почерк Легреля. Очень поучительно... Дайте мне еще несколько минут.
Наконец Коплан распределил буквы по четырнадцати пунктам и, изучив их более внимательно, сумел сделать некоторые выводы, после чего невозмутимо объявил:
— Этот Легрель был забитым, нерешительным, придавал большое значение чужому мнению. Я сильно сомневаюсь, что он совершил преступление.
Глава 3
Тут Жаклен подскочил.
— Знаете, мне кажется, что вы делаете слишком далеко идущие выводы на шатких данных, — заметил он. — Графометрия, насколько я знаю, не является точной наукой.
— Нет. Но этот метод почти настолько же точен, как и идентификация по отпечаткам пальцев. Он может подтвердить или опровергнуть предположения. В данном случае он подтверждает картину, составленную нами.
— А золото? Коплан встал со стула.
— Это вознаграждение, я не спорю. Но оно не обязательно было выплачено за выведение из строя агрегата. Эти доллары могли быть выплачены за какие-либо сведения, за некое пособничество...