Корабль, идущий в Эльдорадо
Шрифт:
— Нет, — ответил я, — не знаю.
— Потому что меня посетило предчувствие близкой смерти. Старость приходит внезапно, сынок. В один прекрасный день просыпаешься и понимаешь, что ты уже старик.
Баварин выглядел где-то на «полтинник», так что отправляться на тот свет ему было явно рановато.
— Трезво вы смотрите на жизнь, — заметил я.
В купе заглянула проводница.
— Вы, что ли, сейчас выходите? — спросила она. — Собирайтесь. Стоянка поезда две минуты.
2
Я
Мы встретились с Ириной на нашем обычном месте. Еще издали увидев меня, она бросилась навстречу.
— Давно ждешь? — спросил я, целуя ее в губы.
— Целую вечность.
Серебристый плащ с большим капюшоном скрывал ее фигуру, оставляя открытыми мокрые от дождя коленки. Длинные стройные ноги были обуты в изящные полусапожки со шнуровкой.
Я повел ее в мастерскую матери. По дороге мы купили коробку шоколадных конфет и бутылку недорогого вина. Когда мы зашли в мастерскую, я захлопнул дверь и повернул ключ. Именно сегодня я решил сделать то, что задумал еще в школе.
Дальше тянуть уже не имело смысла.
В мастерской все произошло, как я и хотел. Сначала мы пили кислое вино, закусывая сладкими конфетами, болтали о том о сем, смотрели развешенные по стенам картины… Ирина пыталась что-то наигрывать на расстроенном рояле, доставшемся нам с матерью в наследство от моего второго отчима — композитора. Затем, расстелив на диване одеяло с розовыми слонами, мы лежали и целовались.
Солнце садилось. В мастерской стоял красноватый полумрак — из-за оранжевых занавесок.
А потом…
Потом наступила ночь. Часы пробили двенадцать. Я погасил свет и зажег свечу.
— Давай послушаем музыку, — предложила Ирина. — Включи радио.
Я включил старенький приемник, и в комнате зазвучали сентиментальные песенки. Ирина стянула через голову свое узкое трикотажное платьице, оставшись в одних кружевных трусиках. Я тоже разделся.
Мы стали танцевать, прижимаясь друг к другу голыми телами.
Ирина, закрыв глаза, склонила голову мне на плечо. Ее каштановые волосы приятно щекотали мою щеку.
— По ночам наши души отправляются в путешествия, — тихо сказала она. — Я только что мысленно побывала в Таиланде.
Ирина засмеялась, но тут же резко оборвала свой смех.
— А вдруг сейчас придет твоя мать?
— В первом часу ночи?.. Зачем ей сюда идти?
— Просто так. Порисовать. Может, на нее вдохновение накатит. И она решит кончить свою картину.
— Вряд ли, — сказал я. — По ночам на нее не накатывает.
— Ой-ой-ой, как остроумно, — иронически произнесла Ирина и начала подпевать звучавшей песенке. — А тебе нравятся ее картины? — спросила она минуту спустя.
— Не особенно, — признался я. — Впрочем, одна нравится. Вон та, у окна.
Ирина, взяв в руки свечу, подошла к картине и стала внимательно ее разглядывать, вслух говоря о том, что видит:
— Дождь, толпы людей под зонтиками. А среди них — фигурка обнаженной девушки. Она вся такая тоненькая, беззащитная…
Мы вновь закружились по комнате.
— Искусство… — хотел было я сказать какую-то очень умную фразу.
— Тс-с-с, — прижала она к моим губам свой пальчик. — Это моя любимая песня.
По радио звучал хрипловатый женский голос, до краев наполненный сладкой горечью. Певица пела на французском языке.
— Хочешь переведу? — спросила Ирина и, не дожидаясь моего согласия, нараспев заговорила: «Если ты покинешь меня, мои ресницы поднимутся из глубины твоего равнодушия, и когда-нибудь, через тысячу лет, ты уколешься о мой последний взгляд…»
— Красиво, — сказал я.
— А ты меня никогда не покинешь? — требовательно заглянула она мне в глаза. — Никогда?
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Так.
— Никогда, — ответил я деревянным голосом.
— Не покидай, — жалобно попросила Ирина. — Я тебя люблю.
Меня прямо в жар бросило от этих слов. Я почувствовал себя подлецом. Еще секунда — и я бы ей все рассказал. Упал бы в ноги. Попросил бы прощения. Но…
Я заставил себя вспомнить всю ту боль, которую причинила мне Ирина. Это сразу помогло. Я успокоился.
И снова был готов исполнить задуманное.
Ее зеленые глаза выжидающе смотрели. Я знал, чего она ждала.
— Я тебя тоже люблю, — сказал я.
Музыкальная программа закончилась. Ирина выключила приемник. Я, стоя у окна, курил. На небе было полно звезд. Когда я повернулся, Ирина уже лежала на диване в такой откровенной позе, что у меня даже дух захватило.
— Иди ко мне, — прошептала она.
Я подошел и лег с ней рядом.
— Только, пожалуйста, осторожнее, — попросила Ирина. — У меня этого еще не было.
Ее пальцы пробежали по моим волосам, ласково их растрепав. Я положил руку на ее грудь. Ирина закрыла глаза, дыхание ее участилось.
— Я вижу огромный изумрудный шар, — сказала она. — Он такой красивый, как будто изнутри наполнен сиянием.
Мы ласкали друг друга, все более возбуждаясь.
— А теперь, — горячо шептали ее губы, — я плыву в океане любви, тепла и света. Плыву к волшебному острову… А-а… — сладко простонала Ирина. Ее бедра ответно задвигались. Близко-близко было запрокинутое лицо с полуоткрытым ртом и плотно закрытыми глазами. Вдруг она вся напряглась, судорожно вдохнула и расслабилась.