Корабль Иштар. Семь шагов к Сатане (сборник)
Шрифт:
Он встал.
– Джеймс Киркхем, – сказал Сатана, – через полчаса вы предстанете перед судом. Будьте готовы к этому времени появиться в храме. Идемте, Консардайн.
Моя надежда, что он оставит со мной Консардайна, рухнула. Мне отчаянно нужно было поговорить с ним. Но он вышел за Сатаной. Стена за ними закрылась. Консардайн даже не повернул головы.
Я вспомнил Картрайта. Консардайн привел его и стоял рядом, пока он не начал подниматься по ступеням. Может, он вернется за мной?
Но он не вернулся. Через полчаса за мной пришли четверо рабов кефта. Два впереди, два позади,
Я оказался в храме.
Я стоял в полукруге яркого света, заливавшего ступени. Слышался шепот. Он доносился слева от меня, из полукруглого амфитеатра. Я уловил там движение, смутно белели лица. Все сидения казались занятыми. Мне почудилось, что я слышу голос Евы, шепчущий, зовущий…
– Джим!
Еву я не видел.
Я взглянул на помост. Все было так же, как и тогда, когда я следил за Картрайтом. Блестел золотой трон. На нем сверкали драгоценные скипетр и корона.
На черном троне сидел Сатана.
Рядом с ним на корточках, с улыбающимся дьявольским лицом, покручивая петлей из женских волос, сидел Санчал, палач.
Снова прозвенел гонг.
– Джеймс Киркхем! Приблизьтесь для суда! – раскатился голос Сатаны.
Я прошел вперед. У основания лестницы, в круге света, я остановился. На меня смотрели из черного камня семь сверкающих отпечатков детской ноги.
Охраняя их, по семь с каждой стороны, стояли рабы кефта в белой одежде. Их глаза не отрывались от меня.
Мысли стремительно неслись в голове. Выкрикнуть тайну черного трона тем, кто молча сидит, глядя на меня с полукруглых рядов каменных сидений? Я знал, что прежде чем произнесу десяток слов, петли рабов кефта задушат меня. Сделать бросок вверх по ступеням и схватиться с Сатаной? Они схватят меня на полпути к нему.
Остается только одно. Подниматься медленно. Четвертый и последний раз наступить на шестой отпечаток. Он недалеко от черного трона. Ближе седьмого. Оттуда прыгнуть на Сатану. Вцепиться зубами и пальцами ему в горло. Если доберусь до него, не думаю, что легко будет меня оторвать, живого или мертвого.
Но Баркер? У Баркера может быть свой план. Не похоже на маленького человека прятаться и спокойно дать мне пройти. И Консардайн? Знает ли Консардайн?
И Ева!
Мысли путались. Я не мог думать ясно. Ухватился за последнюю мысль и не отрывал взгляда от горла Сатаны как раз под ухом. Именно туда я вопьюсь зубами.
Но позволят ли мне подниматься по ступеням?
– Джеймс Киркхем, – раскатился голос Сатаны. – На золотой трон я поместил скипетр и корону земной власти. Чтобы напомнить вам о возможности, которой ваше неповиновение лишило вас навсегда.
Я взглянул на них. Для меня они теперь не больше, чем куски раскрашенного стекла. Но с затемненных сидений донесся вздох.
– Джеймс Киркхем, вы предали меня! Вы изменник! Мне остается объявить свой приговор.
Он снова помолчал. В храме наступила мертвая тишина. Она угнетала. Ее нарушил свистящий звук: палач когтями провел по своей плети. Сатана
– Но я склонен к милосердию, – Возможно, только я уловил злобный блеск алмазно–твердых глаз. – Три вещи человек ценит превыше всего. В конечном счете, именно они и есть сам человек. Все они связаны друг с другом, но все различны. Это душа человека, его личность и его жизнь. Под душой я имею в виду ту невидимую и неизвестно где находящуюся сущность, которую так ценит религия, считая ее бессмертной, что может быть правдой, а может и не быть. Под личностью я имею в виду ego, мозг, который утверждает – я есть я, кладовая памяти, искатель новых впечатлений. Жизнь не нужно определять.
И вот, Джеймс Киркхем, я предлагаю вам выбор. На одну сторону поместим вашу душу, на другую – ваш мозг и вашу жизнь.
Вы можете присоединиться к моим едокам кефта. Выпейте его, и ваша жизнь и ваше ego в безопасности. Время от времени вы будете счастливы, счастливы с такой интенсивностью, какую в обычных условиях вы никогда не испытаете. Но вы утратите вашу душу! Вы не почувствуете утраты – во всяком случае, не часто будете чувствовать. Скоро кефт станет вам более желанен, чем эта обычно такая беспокойная гостья – у вас внутри.
Он снова помолчал, разглядывая меня.
– Если вы не хотите выпить кефт, поднимитесь по ступеням, – продолжал он. – Если наступите на три мои следа, утратите жизнь, медленно, мучительно, от рук Санчала.
Если наступите на четыре счастливых следа, сохраните жизнь и душу. Но должны будете оставить мне ваше ego, то, что говорит «я есть я», все ваши воспоминания. Это не будет для вас ни опасно, ни болезненно. Я не пошлю вас к зеркалам. Сон – и нож, хитроумно перерезающий там и тут в вашем мозгу. Вы проснетесь новорожденным. Буквально, потому что у вас отнимут, отнимут навсегда, все ваши воспоминания. Как ребенок, вы пуститесь в новое путешествие по жизни. Но с жизнью – и ваша драгоценная душа не пострадает.
Я опять услышал шепот слева от себя, из темного амфитеатра. Сатана поднял руку, и все стихло.
– Таково мое решение! – провозгласил он. – Такова моя воля! Быть по сему!
– Я выбираю лестницу, – без колебаний сказал я.
– Ваш ангел–хранитель, – елейно ответил он, – несомненно, громко аплодирует вашему решению. Но вы помните, что у ангелов нет власти там, где действуют правила Сатаны? Я знал, что таков будет ваш выбор. А теперь, чтобы доказать вам, насколько безгранично мое милосердие, я предлагаю вам дорогу на свободу – да, с жизнью, мозгом и душой, все нетронутые!
Я смотрел на него, все чувства мои были напряжены. Я хорошо знал, что милосердия от Сатаны ждать нельзя. Знал и тайну ступеней, и от этого еще ясней становилась его дьявольская насмешка. Но какая еще адская выдумка ожидает меня? Скоро узнаю.
– Корни вины этого человека, – Сатана обратил свой взгляд к аудитории, – в чувствах. Он расценил благополучие другого выше моего. Да будет это уроком для всех вас. Я должен быть первым.
Но я справедлив. Других он мог спасти, себя – нет. Но может быть, кто–то спасет его. Он, возможно, расстанется с жизнью, потому что стал между мною и жизнями других.