Корабль Роботов (Станет светлее)
Шрифт:
Пике завершилось. Диск, как беззвучный призрак, мчался уже вверх, по восходящей ветви параболы, почти отвесно. Облака остались за флагом, и в густой черноте на курсе блеснуло сооружение станции. Она вырастала, темнея причальной трубой. Сбоку шевельнулись стволы лазерных батарей. Не для салюта, но все равно. Они проспали, слишком поздно пришли в движение. Дело было сделана. Диск швартовался, а люди уже покидали эллинг, стараясь не греметь по металлу.
Вскоре далеко впереди послышался звук, которого ждал Александр Синяев. Он потянул Бабича в ближайшую нишу, под прикрытие тени. Мимо прогрохотало — будто по коридору пробежало
— Пошли, — скомандовал Александр Синяев, и они понеслись по звонкому полу, повторяя повороты тоннелей. Путь преградила стена. Александр Синяев нащупал рукоять лучемета и рванул дверь.
Их оглушил хохот. Прошло всего несколько часов, как человека вывели из аудитории, и сейчас здесь была перемена. Веселье шло полным ходом, сквозь сигаретный дым на классной доске просвечивали круглый контур корабля Маб и подробная схема атаки из-за угла, и опять на пороге стояли двое, грозя лучеметами.
И вновь никто не обратил на это никакого внимания. Всем было не до людей.
— Встать! — гаркнул Александр Синяев. — Смир-р-рно! Р-рав-нение на вы-ход!
Это на них подействовало. Они, офицеры, знали, что командовать здесь может лишь генерал, и безропотно поднялись: встали все сразу, единой массой, еще сотрясающейся от смеха, но уже меняющей смех на страх под квадратными дулами лучевых пистолетов… Люди медленно шли вдоль стены, но никто уже не смотрел на них. Все выполняли приказ и глядели на выход, на дверь, в которую они только что вошли. А люди были уже вне коллективного поля зрения; они обогнули зал, их спины уперлись в стену — там, где был потайной люк. Не глядя, Александр Синяев сунул пятерню в замочную скважину. Внутри щелкнуло, он отдернул руку, люк повернулся, как турникет. Александр Синяев втолкнул в отверстие Бабича, окинул взглядом аудиторию и последовал за своим спутником. Люк за его спиной низко загудел, закрываясь.
2
За время отсутствия Александра Синяева здесь тоже не произошло существенных перемен. В большом квадратном окне светилась имитация городского пейзажа, кушетка была аккуратно застлана, дверь во внутренние отсеки плотно прикрыта, а Квилла и Дзанг, два робота-универсала с планеты Пьерн, похожие в профиль на карликовых тнраннозавров, увлеченно играли в шахматы за низеньким столиком в углу. Человек сам обучил их когда-то этой игре, на свою голову. Правда, вскоре он стал для них слишком слабым противником, и они оставили его в покое. Тем не менее играли они только здесь, иногда целыми сутками, и оторвать их от доски могло лишь чрезвычайное происшествие.
Кроме них, в комнате присутствовал фантом. Сегодня он был Посланником Круга: сидел в кресле за рабочим столом, неестественно прямой и недвижный, как изваяние.
Николай Бабич, увидев роботов и фантом — а тот только что материализовался, — остановился в нерешительности. Александр Синяев понял его реакцию. Роботы слишком напоминали доисторических ящеров; Посланник был гуманоидом, но, конечно, не человеком, он принадлежал к другой расе. Если, разумеется, можно характеризовать так фантом. Он мог принять любую внешность, но сейчас она была как у его партнеров с Кносса в часы умственного труда.
Александр Синяев обошел Бабича и сел напротив Посланника. Видимо, фантом оформился только что — он сидел без движения, как манекен или статуя, глаза его были закрыты. Впрочем, иначе и быть не могло — Посланник Круга не способен материализоваться в пустом помещении. Кто угодно, но ни в коем случае не Посланник.
— Откуда ты и с какими вестями? — церемонно спросил человек.
Квилла и Дзанг настороженно и одновременно повернули зубастые лица. Но, узнав голос Александра Синяева, вновь занялись шахматами. Глаза Посланника неторопливо открылись: черные, пронзительные глаза существа, привыкшего повелевать. Фантом всегда был таким во время Сеанса связи.
— Я с вестями от Круга, — нараспев произнес он, не меняя позы. — И вести мои дурные. — Его взор, наткнувшись на непроницаемый взгляд человека, плавно обошел помещение и остановился на неподвижной фигуре Бабича. — Кто он и что он знает? Почему он здесь, куда проникают только изображения? Кто позволил тебе замкнуть Круг на аборигене?
— Это не абориген, Посланник, — твердо сказал человек. — Это мой соплеменник. Мы одной крови, он и я. Я был приговорен и казнен, он спас меня от мучительной смерти. Лишь чрезвычайные обстоятельства заставили меня привести его. Сейчас он нуждается в отдыхе.
— Наша родина Круг, — нараспев произнес фантом. — Другого отечества нет. Но ты прав, пускай пока отдохнет. Не стоит ему слышать то, о чем мы здесь говорим.
— Не в этом дело, Посланник. Ведь он все равно ничего бы не понял.
— А если бы он запомнил? — возразил фантом. — Откуда нам знать, какая у него память? Пусть отдыхает.
Возразить было нечего: логика абсолютна. Александр Синяев встал и подошел к Бабичу. Разговор шел в ускоренном темпе, и Бабич воспринял его так: Синяев скользнул к столу, они со странным существом, которое почему-то казалось бесплотным, обменялись непонятными репликами, и все закончилось.
— За мной, Николай. Вам пора отдохнуть.
Они вышли в смежную комнату. Бабич ни о чем не думал, попросту не мог думать. Информации оказалось слишком много, она перегрузила его мозг, ее пока что нельзя было касаться, тем более перемещать. И он молчал, и единственное, что ему оставалось делать — просто повиноваться.
Соседняя комната была на вид точно такой же, но в ее стенах прятались мощные установки гипнообучения. Александр Синяев помог Бабичу застелить постель, показал где что.
— Ничего не бойтесь. Я все ясно объясню потом. Сейчас ложитесь и ни о чем не думайте. Когда проснетесь, вы будете знать гораздо больше, чем теперь. Спокойной ночи.
Он ободряюще улыбнулся и вышел. Роботы невозмутимо продолжали партию. Посланник ждал человека. Его глаза смотрели равнодушно и повелительно.
— Раскрой уши и память, — произнес он нараспев. — Внемли и повинуйся. И человек приготовился слушать.
3