Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Я сидел рядом, держа его за руку, пока огонь, пожиравший комнату, не начал подбираться ко мне. Тогда я встал. Склонился над братом, поцеловал в губы, прощаясь навсегда. И вышел из дома в дождь.
И больше туда не возвращался. Поскольку возвращаться было незачем.
На этом рукопись заканчивается. Нет оснований считать изложенное в ней правдой. Хотя в архивах городской полиции нашлись кое-какие сведения, представляющие интерес.
В 1901 году жители города были потрясены самым, пожалуй, массовым убийством из всех,
На званом вечере в доме мистера и миссис Мэрлин Слотер и их дочери Клариссы некто, оставшийся неизвестным, подмешал в чашу с пуншем мышьяк. Умерли все — и гости, и хозяева. Кто и зачем их убил, выяснить так и не удалось, сколько догадок по этому поводу ни строили. По одной из версий, отравителем был кто-то из умерших.
Предполагали также, что это не отравитель, а отравительница. Прямых намеков не имеется, но, по некоторым свидетельствам, касающимся «этого бедного ребенка, Клариссы», девушка на протяжении нескольких лет страдала тяжелым психическим расстройством. Родители тщательно скрывали ее болезнь от соседей и городских властей. И вечер, возможно, устроили с целью отпраздновать улучшение ее состояния, принятое ими за выздоровление.
Ни о пожаре, случившемся позже, ни о теле, которое было бы найдено в доме, никаких сведений отыскать не удалось. Возможно, эта история — всего лишь вымысел, попытка одного брата объяснить смерть другого, имевшую, скорее всего, неестественные причины. Зная трагическую историю дома, он мог воспользоваться ею, чтобы оправдать себя таким фантастическим образом.
Так было дело или нет, но о старшем брате никто и никогда не слышал — ни в самом городе, ни в его окрестностях.
И это все.
Вторжение
Он опустил чемодан на пол в прихожей.
— Как ты тут без меня? — спросил он.
— Отлично, — ответила она, улыбаясь.
Она помогла ему снять пальто и шляпу, убрала их в стенной шкаф.
— Да, холодновато зимой в Индиане после полугода в Южной Америке.
— Наверное, — отозвалась она.
Рука об руку они прошли в гостиную.
— Что ты тут поделывала одна?
— Да так… ничего особенного. Думала о тебе.
Он улыбнулся и обнял ее.
— Это уже немало.
Ее улыбка на миг пропала, потом вернулась снова. Она сжала его руку. И вдруг, хотя он не сразу это понял, лишилась дара речи. Он часто впоследствии мысленно возвращался к этому моменту, и каждый раз его всегда поражала резкость перепада. Слушая его, она улыбалась и смотрела в глаза, но улыбка все таяла, а взгляд скользнул в сторону в тот самый момент, когда ему больше всего хотелось ее внимания.
Позже, на кухне, она сидела напротив него, пока он допивал третью чашку сваренного ею горячего крепкого кофе.
— Не смогу сегодня заснуть, — говорил он, улыбаясь, — да я и не хочу.
Она ответила натянутой улыбкой. Кофе обжег ему рот, и он заметил, что сама она не сделала ни глотка.
— Ты не пьешь кофе? — спросил он.
— Нет, я… больше не пью.
— Это какая-то диета?
Он увидел, как дрогнуло ее горло.
— В некотором роде.
— Но это же глупо, — сказал он. — У тебя идеальная фигура.
Она, похоже, хотела что-то ответить. Потом передумала. Он отставил чашку.
— Энн, разве…
— Что-то случилось? — закончила она вместо него.
Он кивнул.
Она опустила глаза. Закусила нижнюю губу и положила руки на стол перед собой. Потом глаза ее закрылись, и ему показалось, будто она пытается отгородиться от чего-то безнадежно ужасного.
— Милая, что с тобой?
— Наверное… лучше всего просто… просто взять и рассказать.
— Ну конечно, дорогая, — произнес он взволнованно. — Что стряслось? Неужели что-то произошло, пока меня не было?
— Да. И нет.
— Ничего не понимаю.
Она вдруг посмотрела на него. То был отстраненный взгляд, от которого ему стало нехорошо.
— У меня будет ребенок, — сказала она.
Ему хотелось громко закричать: ведь это же прекрасно! Он готов был вскочить и обнять ее, танцевать с ней по всему дому.
Потом его поразила одна мысль, и краска сбежала с лица.
— Что? — переспросил он.
Она не стала отвечать, потому что знала, что он все расслышал.
— Как давно… как давно ты уже знаешь? — спросил он, глядя в неподвижно смотрящие на него глаза.
Она судорожно вздохнула, и он понял, что ответ будет не самый благоприятный. Так оно и оказалось.
— Три недели.
Он сидел, тупо глядя на нее, и все продолжал машинально помешивать кофе. Потом он заметил это, медленно вынул ложку и положил на стол.
Он пытался задать следующий вопрос, но ему никак не удавалось произнести это слово. Оно трепетало в горле. И наконец он заставил себя.
— Кто? — спросил он, голосом безжизненным и слабым.
Она вновь смотрела прямо на него, лицо сделалось серым.
— Никто, — Ее губы тряслись.
— То есть?
— Дэвид, — произнесла она осторожно, — я…
И тут плечи ее опали.
— Никто, Дэвид. Никого не было.
Потребовалось некоторое время, чтобы до него дошли ее слова. Она прочитала ответ по лицу, прежде чем он отвернулся. Тогда она встала и посмотрела на него сверху вниз, голос у нее дрожал.
— Дэвид, клянусь перед Господом, я не встречалась ни с одним мужчиной, пока тебя не было!
Он одеревенело привалился к спинке кресла. Господи, что же он мог сказать? Человек возвращается, проведя полгода в джунглях, а жена сообщает ему, что беременна, и просит его поверить, что…
Он стиснул зубы. Ему казалось, что он участвует в какой-то дешевой пошлой комедии. Он проглотил комок в горле и посмотрел на свои дрожащие руки. Энн, Энн! Ему хотелось схватить чашку и запустить ею в стену.
— Дэвид, ты должен мне пове…
Он неловко поднялся и вышел. Она тотчас последовала за ним, хватая его за руку.
— Дэвид, ты должен мне поверить. Иначе я с ума сойду. Единственное, что давало мне силы жить дальше, — надежда, что ты доверишь мне. Если же нет…
Она осеклась. Они смотрели друг на друга тоскливыми взглядами. Он ощущал, как руку сжимают ее пальцы. Ее холодные пальцы.
— Чему, ты хочешь, чтобы я поверил, Энн? Что мой ребенок был зачат через пять месяцев после моего отъезда?