Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории (сборник)
Шрифт:
Я еще прятался, когда мама пришла, она позвала меня. Я боялся палки. Потом мама ушла. Я вылез из ящика, я взял с собой зверя. Я спрятал его в своей постели, потом лег сверху. Я сделал цепь в стену.
Сегодня уже другой день. Папа сделал цепь совсем короткую, я больше не могу вытащить ее из стены. Он меня бил, мне было плохо. Но теперь я вырвал палку из его рук, я потом сделал мой звук. Он побежал далеко, у него лицо стало совсем белое. Он убежал из места, где я
Мне не нравится. Весь день вокруг стены, они делают холодно. Цепь вытащить из стены совсем трудно. У меня теперь есть очень плохой гнев для папы и мамы. Я им покажу. Я сделаю опять ту вещь, как прошлый раз.
Сначала я сделаю мой крик и мой смех. Я буду бегать по стенам. Потом я прицеплюсь к потолку всеми ногами и повисну вниз головой. Я буду смеяться и лить везде зеленое, и они будут очень несчастные, что были такие злые со мной.
А потом, если они еще попробуют меня бить, я им сделаю плохо, как я сделал живому зверю. Я им сделаю очень плохо.
Третья от Солнца
Он открыл глаза за пять секунд до того, как должен был зазвонить будильник. Проснуться не составило никакого труда. Пробуждение было мгновенным. Он протянул в темноту левую руку и нажал на кнопку. Будильник посветился секунду, а затем померк.
Жена, лежавшая рядом, положила ладонь ему на плечо.
— Ты поспала? — спросил он.
— Нет, а ты?
— Немного, — сказал он, — Совсем чуть-чуть.
Несколько секунд она ничего не говорила. Потом произнесла было какой-то звук, но, вздрогнув, снова замолчала. Он знал, что она хочет сказать.
— Мы все-таки отправляемся? — спросила она.
Он передернул плечами, все еще лежа в кровати, затем глубоко вздохнул.
— Да, — сказал он и почувствовал, как ее пальцы сильнее впились в плечо.
— Который час? — спросила она.
— Около пяти.
— Пора собираться.
Они оба не шевельнулись.
— Ты уверен, что мы сумеем попасть на корабль так, чтобы никто не заметил? — спросила она.
— Они подумают, это очередной испытательный полет. Никто не станет проверять.
Она ничего не сказала. Придвинулась ближе к нему. Он ощутил, какая холодная у нее кожа.
— Я боюсь, — произнесла она.
Он взял ее за руку и крепко сжал в своей.
— Не бойся, — сказал он. — С нами все будет в порядке.
— Я беспокоюсь за детей.
— С нами все будет в порядке, — повторил он.
Она поднесла его руку к своим губам и нежно поцеловала.
— Ладно, — произнесла она.
Они оба сели на кровати в темноте. Он
— Ты уверен, что нам больше ничего не нужно с собой брать? — спросила она.
— Да, уверен. Все, что нам может понадобиться, есть на корабле. В любом случае…
— Что?
— Мы ничего не сможем пронести мимо часового. Он должен думать, что вы с детьми просто пришли меня проводить.
Она начала одеваться. Он отбросил одеяло и встал. Прошел по холодному полу к платяному шкафу.
— Я подниму детей, — сказала она.
Он пробурчал что-то, натягивая одежду через голову. У двери она остановилась.
— А ты уверен… — Она умолкла.
— В чем?
— Часовой не сочтет странным, что… что наши соседи тоже пришли тебя проводить?
Он опустился на кровать и принялся нащупывать ремешки ботинок.
— Придется рискнуть, — сказал он, — Нам необходимо, чтобы они отправились с нами.
Она вздохнула.
— Это звучит так хладнокровно. Так расчетливо.
Он выпрямился и увидел в дверном проеме ее силуэт.
— А что еще нам остается? — спросил он с нажимом, — Не можем же мы поженить собственных детей.
— Нет, — отозвалась она. — Просто…
— Просто — что?
— Ничего, дорогой. Извини.
Она закрыла дверь. Ее шаги затихли в коридоре. Дверь в детскую открылась. Он услышал голоса дочери и сына. Невеселая улыбка растянула его рот. «Вы-то уверены, что сегодня день развлечений», — подумал он про себя.
Он натянул ботинки. Хотя бы дети не знают, что происходит. Они думают, что едут проводить его на летное поле. Что вернутся и расскажут об этом своим одноклассникам. Они не знают, что не вернутся никогда.
Он закончил застегивать ботинки и поднялся. Пошарил по стене над бюро и зажег свет. Как странно, что такой ничем не примечательный с виду человек задумал подобное.
Хладнокровно. Расчетливо. Ему на ум снова пришли ее слова. Что ж, другого выхода нет. Через несколько лет — может, и раньше — вся планета разлетится на куски в ослепительной вспышке. Это единственный способ спастись. Сбежать, начать все заново с горсткой людей на новой планете.
Он уставился на свое отражение.
— Другого пути нет, — сказал он себе.
Окинул взглядом комнату. Прощай, эта жизнь. Когда он выключил свет, было ощущение, будто он выключил тумблер у себя в голове. Он осторожно прикрыл за собой дверь и провел пальцами по истертой ручке.