Корабль времени
Шрифт:
Мюррей был глубоко взволнован мыслью, что «Метис» – магический корабль, призвавший их на свой борт. Не сказать, чтобы он верил, что в открытом море «Метис» найдёт волшебное течение, но в глубине души страстно надеялся на это.
Его неудержимый оптимизм заразил и Шена. С того самого дня, как он впервые поднялся на палубу загадочного корабля, Шен считал себя старым морским волком.
Однажды он шепнул Мюррею, что сможет раздобыть ключи от склада, где держат конфискованные велосипеды.
– Там никогда никого не бывает, и они сами не знают, сколько у них великов. Если хочешь, давай попробуем…
Но Мюррей ответил, что предпочитает
– Я сделал глупость и должен за это заплатить. Так что придётся побегать на своих двоих…
Он уже подсчитал, что день, когда ему вернут велосипед, приходится на понедельник после их отплытия.
Мина, услышав слова Мюррея, улыбнулась: она знала, что таким образом он хочет ещё раз извиниться перед ней. Мысль о путешествии сначала вызывала у неё мурашки – кому покажется хорошей идея пуститься в открытое море на старом корабле, управляемом бандой мальчишек и слегка чокнутым профессором? Но когда, за десять дней до намеченной даты, её отец вернулся домой и сказал, что им пора паковать чемоданы, потому что его переводят на работу в Пало-Альто, Калифорния, Мина бросилась в лагуну, умоляя друзей ускорить работу.
– Мы должны отплыть не позже воскресенья! Иначе я не смогу отправиться с вами!
Страх, что им не удастся сохранить команду, заставил ребят удвоить усилия.
За пять дней до отплытия профессор Галиппи появился в лагуне с тележкой, до верху наполненной разнообразными предметами: фотография его жены в рамке, три ящика книг, два игрушечных автомобиля синего и красного цвета, инструменты, лимоны и вазы…
– Меня официально выселили из дома, – безмятежно объявил он. – На следующей неделе его будут сносить.
Он остался ночевать в лагуне, а на следующий день Мюррей и Шен помогли ему вывезти из старого дома кое-какую мебель, лоскутные кресла, книжные полки и люстру из палочек для кофе – всё это могло пригодиться на корабле.
А вот братья Брэди, похоже, находились в раздумьях. Чем ближе был день отплытия, тем реже они показывались в лагуне. Постепенно Коннор и остальные перестали на них рассчитывать. Никто не спрашивал, что произошло и почему это вдруг близнецы забросили мысль о путешествии. В конце концов ребята решили, что братья просто-напросто испугались работы: чтобы выйти в море, надо было немало потрудиться.
– Да уж, ничто не даётся с первого раза и без всяких усилий, – прокомментировал Шен, закрывая тему.
Последние дни пролетели почти незаметно.
Коннор с большими предосторожностями провёл в лагуну «Итаку» – он правильно рассчитал, что вывести «Метис» в открытое море можно с помощью баржи. Два дня ушло на то, чтобы найти путь среди проток, но в конце концов им и это удалось. Когда трос, связывающий «Итаку» и «Метис», натянулся, Коннор в первый раз осознал, что им действительно удастся вывести корабль из этого болота.
«Метис» ещё сидел на мели, когда профессор Галиппи разбил о его борт бутылку шампанского. Все зааплодировали. Обнявшись, ребята с гордостью любовались результатом своего труда, и «Метис», казалось, чувствовал их радость.
В субботу ребята попрощались со своими школьными товарищами. На вопрос, что они будут делать этим летом, Мина и Мюррей в унисон ответили:
– Проведём его на море.
И это было правдой… почти.
Комната Мины была крошечной. Зато это была её
Комнатушка едва умещала постеленный прямо на пол матрас и была всего-то на пару шагов шире его. Одежда Мины хранилась на полках в стенной нише, а то, что не помещалось, – в мамином шкафу. Зато дверь можно было запереть на ключ.
Мина лежала на матрасе и вполуха прислушивалась к звукам дома. Она вертела в руках последний кубик, напряжённо пытаясь понять, есть ли в нём какое-то сообщение. До отплытия оставались две ночи…
Свет в соседних домах постепенно начал гаснуть. В открытое окно лился тёплый ночной бриз, и Мина постепенно успокоилась. В небе показался тонкий месяц – именно такой она представляла, когда тайком читала «Тысячу и одну ночь». По мнению её отца, эта книга не предназначалась для читателей её возраста [6] . «А я не читатель, я – читательница!» – решила для себя Мина, спрятав любимую книгу под одной из половиц. Наверняка её родители не заподозрят, что в такой крошечной каморке может быть потайное место.
6
Действительно, не все истории «Тысячи и одной ночи» рекомендованы детям, но некоторые, например, «Путешествия Синдбада-морехода», невероятно популярны именно среди них.
– Так же, как никто и не заподозрит, что в таком маленьком кубике может быть тайник… – пробормотала девочка, рассматривая куб.
Бесспорно, «Тысяча и одна ночь» – это книга, которая будит фантазию и переносит тебя в другой мир. Может быть, страшный. Может, опасный. Но в итоге ты всё равно радуешься, что открыл его.
Путешествие по страницам книг…
По лазури…
Тонкий рожок месяца поднялся на середину неба, но Мине не спалось. Она перекладывала кубик из одной руки в другую.
– Один, два, три, четыре, пять, шесть… – бормотала девочка, в миллионный раз рассматривая грани. На них не было ничего необычного, и цифры были расположены так же, как и на простых игровых кубиках: один напротив шести, два напротив пяти, три напротив четырёх.
Так, чтобы в сумме всегда получалось семь.
Семь, и дней недели тоже семь.
Семь… древние астрологи считали, что планеты располагаются на семи небесах.
Семь чакр человеческого тела…
– Муладхара, свадхиштхана, манипура, анахата, вишуддха, аджна, сахасрара… – стала перечислять Мина, знавшая их с детства.
И вот, после многочисленных прикосновений, на стороне с шестёркой вдруг приподнялась тоненькая деревянная полоска.
Мина осмотрела её, опасаясь, что что-то сломала. Но чем внимательнее она всматривалась, тем больше ей казалось, что полоска не просто оторвана, а словно… смещена.
Девочка попробовала снова, и, смыкаясь с первой, сместилась вторая полоска, потом ещё одна, превращая полосы в прямоугольник, а затем в квадрат. После первой грани пришёл черёд второй, третьей… и наконец, когда все стороны куба сместились, открылось крошечное отверстие. Мина немного потрясла куб, и из отверстия выпал сложенный в несколько раз листок.