Коракс: Повелитель теней

Хейли Гай

Выпущенные из стартовых катапульт «Тенеброса», абордажные торпеды Моритат устремились к солнцу.

Так близко к звезде мог подлететь только безумец. Впрочем, Моритат были достаточно безумны для этого.

Моритат, сидящий напротив Пеккса, методично бился головой, словно пытаясь вырваться из магнитных креплений. Стук керамита о пласталь становился все быстрее, затем замедлялся, а затем ускорялся снова.

Воин, сидящий позади Пеккса, мрачно усмехнулся.

– Андоро опять разбушевался. Опять. Разбушевался! — прорычал он. В его голосе сквозь смех отчетливо слышалось отчаяние. — Опять головой бьется…

К

счастью, остальные двое воинов молчали.

Моритат становились худшие из худших — преступники, каким–то образом угодившие в число рекрутов, убийцы, некогда оказавшиеся на Ликее и снова взявшиеся за старое, те, чьи причуды характера обострились из–за сбоя имплантов, в том числе и такие, кто пал жертвой черной метки. Генетического проклятия Коракса. Некоторые космические десантники комфортнее себя чувствовали в одиночестве, когда остальные братья не мешали им охотиться во тьме и оставаться незамеченными. Они сами просились в Моритат. С этими Пекксу меньше всего хотелось встречаться — он представлял, как они окружают его, дожидаясь, когда он оступится, чтобы можно было разделаться с ним, не дожидаясь официальных приказов.

Воображение рисовало ему черных каркающих птиц, безжалостный водоворот отчаяния захлестывал его, отравляя душу. Умом он все понимал и абстрагировался от этого — ему было мерзко видеть, как сильно черная метка влияет на его состояние, - но несмотря на все попытки отвлечься, чернота продолжала опутывать его мысли. Он ощущал себя жалким куском бесполезной породы, а свои страдания — золотоносными жилами, которые судьба пытается добыть, разбивая киркой его разум.

Он помнил, какой грустной его жизнь была раньше. Когда он был ребенком, в тюрьмах Ликея было достаточно поводов для отчаяния, но то, что он переживал сейчас, ни шло ни в какое сравнение, и никакой силы воли не хватало, чтобы преодолеть это.

Это неважно, сказал он себе. Я в любой момент могу погибнуть.

Абордажные торпеды были самым надежным способом добраться до солнечного аванпоста. Их было легко скрыть за беснующимися потоками радиации, окружавшей звезду. Но по большей части их выживание зависело не от скрытности, а от воли случая. Покрытие, защищавшее носы торпед от излучения их собственных мельта–установок, обеспечивало и некоторую защиту от солнца. И потому здесь имел значение даже угол входа в атмосферу — торпеды должны были входить строго носом к звезде, иначе бы они расплавились, как кусок сургуча.

Перед тем, как Моритат отправились выполнять задание, на торпеды спешно добавили всю возможною защиту, но от этого мало было толка. Даже сквозь плотный слой керамитовых панелей Пеккс чувствовал бесконечный поток солнечного жара так, словно стоял на экваторе пустынной планеты. Его ранец жужжал, старательно направляя энергию в системы охлаждения. Полупрозрачные руны каждые двадцать секунд моргали на дисплее шлема, напоминая о превышении температуры. Интерфейс систем доспехов был для Пеккса в новинку — боевое снаряжение Моритат отличалось от обычного.

Они использовали абордажные торпеды меньшего размера, рассчитанные на пятерых человек. Возможно, разделять отряд из двадцать восьми Моритат было не самой лучшей идеей, но на практике это помогало минимизировать потери. Моритат были самоубийцами —

в их ряды попадали те, кто не достоин был служить в легионе, и те, кто должен был искупить свои проступки. Никто не ждал, что они выживут.

Те, кто сейчас пересекал солнечную атмосферу, должны были пробиться сквозь зенитскую охрану Агарта и выполнить свою задачу. Как только станция выйдет из строя, им придется искать способ выбраться. Вслух, конечно, об этом никто не говорил, но на инструктаже стало ясно, что их выживание не входит в список приоритетов.

Слово «Моритат» было новым именем для старого наказания. Пекксу подумалось, что оно подходит как нельзя лучше.

Однако, как бы там ни было, он ни о чем не жалел. Рациональная часть его ума понимала, что ужас, который вызывало у него собственное состояние, рождался не из–за страха умереть. Его смерть будет бессмысленной, и он ощущал себя в не в силах это изменить. Осознав это, он немного успокоился, и ненадолго видения исчезли, а отчаяние отступило. Он снова был воином, запертым в маленьком керамитовом мирке, ждущим начала достойной битвы. Он позволил себе расслабить мышцы, и вибрация от торпедных двигателей убаюкала его, отгоняя безумие прочь.

Подключились реверсивные двигатели, торпеда резко сбросила скорость и Пеккса едва не вышвырнуло из креплений. А затем раздался рев мельта–установки, и торпеда врезалась в обшивку станции. Мощный толчок едва не переломал Пекксу кости. Торпеда со скрежетом остановилась, люк распахнулся, крепления отстегнулись, и Пеккс сообразил, что происходит, уже оказавшись в ярко освещенном коридоре, где терпкий запах космоса смешивался с запахом ферропены и расплавленного металла. Две волкитных серпенты, у него в руках, подключились автоматически. Их плазменные кабели, тянущиеся к его ранцу, нагрелись. Системы наведения в доспехах Моритат оказались сложнее — они тоже подключились автоматически, не дожидаясь его команды, и дисплей шлема наводнил сумбурный поток информации. Яркие иконки перед его глазами смешивались с силуэтами черных птиц, порожденных его воображением. Ни птицы, ни системы доспеха не давали ему сосредоточиться.

А спустя несколько мгновений он уже снова убивал.

Агарт основательно подошел к вопросу своей безопасности.

Коридоры станции охранялись автоматическими огневыми точками. Каждую панель здесь покрывали пикт–устройства и другие, куда более хитроумные сенсоры. Стационарные оборонительные сооружения охраняли боевые сервиторы. Пеккс обратил на них внимание в первую очередь. Волкитные заряды разнесли сервиторов на части прежде, чем те успели открыть огонь, но им на смену тут же пришли солдаты гвардии Зенита.

Воины, защищавшие станцию, входили в элитное подразделение — они носили броню, украшенную яркими красно–синими эмблемами, а оружие у них было куда мощнее, чем то, которым пользовались их ныне павшие товарищи на родной луне. Личная гвардия правительства частенько была элитной лишь на словах, и хорошо умела только ходить строем и издеваться на гражданскими, но в бою от них было не много пользы. Хорошие солдаты, как знал по собственному опыту Пеккс, защищали либо народное правительство, либо тех, кто обладал высокими моральными принципами. Те же, кто умел только угнетать население, редко оказывались умелыми воинами.