Коралловый корабль

Стэкпул Генри де Вер

Еще через пять минут она вышла на дорогу, ведшую к Красной Горке. Здесь девушка остановилась и посмотрела на гавань.

Перед ней расстилалась морская гладь. Неподалеку от берега покачивалась «Красавица из Арля». Судно распустило паруса и медленно двигалось в открытое море. Гавань еще была погружена в полумрак, и только паруса корабля окрашивались в нежно-золотой пурпур лучами восходящего солнца.

Чем выше оно поднималось, тем дальше от берега уходила «Красавица из Арля». Бесконечная даль почти незаметно поглощала судно. Оно становилось все меньше и меньше, пока не превратилось в черную точку.

Мария закрыла глаза и вытянула вперед руки, точно зовя Гаспара вернуться. Когда через минуту она снова посмотрела на море, точка на горизонте уже исчезла.

Глава 23

ПЕДРО

Гаспар, ухватившись за поручни, смотрел, как вдали исчезала Мартиника.

Сажесс стоял с рулевым, высоким худым негром. «Красавица из Арля» держала курс на запад. Миновав Виргинские острова, Сажесс собирался взять курс на северо-запад.

Гаспар услышал, как Сажесс отдал распоряжение приготовить брасы с подветренной стороны. Судно уже вышло из-под прикрытия острова, и под напором муссона «Красавица из Арля» слегка кренилась. «Вот я сейчас вас опрокину», — словно вздыхал ветер. Ему в ответ гудели туго натянутые снасти. «Красавица из Арля» то подпрыгивала на волнах, то зарывалась носом в воду, будто кокетничала с морем. Наконец ее привел в себя скрип руля и последовавшие затем брызги пены: теперь она приобрела более устойчивое положение.

Кроме Сажесса и Жюля, на палубе было еще десять матросов, все рослые, хорошо сложенные негры, за исключением низкорослого, косоглазого, вечно глядевшего исподлобья пуэрториканца Педро.

— Посмотрите, — сказал Сажесс, подходя к Гаспару и указывая на команду. — Не правда ли, недурной подбор? Только этот коротышка портит всю музыку: он только что поступил на корабль и не знает наших порядков. Но мы его вышколим раньше, чем кончится рейс. Взгляните, как Жюль управляется с ними.

После Сажесса Жюль был главным на борту «Красавицы из Арля». Ему никогда не приходилось повторять отданного приказания, и матросы, как заметил Гаспар, боялись его больше, чем капитана. Сам же Жюль был рабски предан своему хозяину.

— Мы вышколим его раньше, чем кончится рейс, — повторил Сажесс, всматриваясь в голубеющие вдали очертания Мартиники.

Гаспар ничего не ответил. Внутренний голос подсказывал ему, что с капитаном лучше по возможности помалкивать, быть вежливым и в то же время держаться настороже.

Экспедиция готовилась в такой спешке, что Сажесс не мог сам себе не признаться, что укладка и состояние большей части взятого на борт снаряжения оставляет желать лучшего. После обеда на палубу были вытащены водолазные костюмы, насосы, трубки и сверлильные приспособления. Не было области, в которой Сажесс не разбирался бы хоть немного, его же смекалка и здравый смысл восполняли пробелы в знаниях. Он без труда разобрал насос, смазал маслом каждый винтик и все отдельные детали обернул в полотно, с такой же тщательностью осмотрел металлические части водолазных костюмов, проверил трубки. От его взора не скрылась ни одна мелочь.

Пробило восемь склянок, когда Гаспар, прилегший вздремнуть в своей каюте, был разбужен криком на палубе. Он оставил дверь каюты открытой настежь, дверь на палубу была тоже открыта, так что ему была видна фигура Сажесса в окружении матросов.

Гаспар выскочил на палубу. Сажесс размахивал нагелем [3] . У его ног лежал Педро. Бедняга был весь в крови, голова разбита. В момент появления Гаспара он приподнялся и попытался отползти, но Сажесс, пиная несчастного, докатил его до самого бака, в люке которого Педро и исчез под раскаты смеха матросов.

3

Деревянный стержень, служащий для скрепления парусов

— Теперь он будет знать! — сказал капитан, отшвырнув нагель и вытирая лоб рукавом куртки.

Обернувшись, он заметил Гаспара и смутился. Гаспара поразило выражение злобной жестокости на лице капитана. Таким он еще никогда его не видел.

— Черт! — воскликнул Сажесс, оправившись от смущения. — Этот негодяй заставил меня выйти из себя.

Он подошел к перилам с подветренной стороны, прикрыл от солнца глаза рукой и стал смотреть на море. Мартиника уже скрылась из виду, только в отдалении у горизонта маячила верхушка мачты корабля.

Вечером того же дня, когда Гаспар вышел перед сном на палубу, до него донесся чей-то резкий голос с носовой части корабля.

На палубе было темно, лишь из-за закрытой двери каюты капитана пробивался свет.

Гаспар оперся о поручни и закурил. Муссон шуршал в парусах, заставляя трепетать концы рифов. Теплая ночь источала аромат, к которому примешивался сладковатый запах моря.

Дверь каюты открылась, сноп света упал на палубу. В дверном проеме появилась фигура Сажесса. Казалось, он прислушивался к голосу, доносившемуся с носа корабля. Увидев Гаспара, капитан пригласил его к себе.

На столе стояла бутылка с ромом, кувшин с водой и два стакана. В одном из них было немного рому. Сажесс, видимо, пил в одиночку. Лицо его посерело, он казался чем-то расстроенным.

Сажесс молча налил Гаспару ром, вытащил ящик с сигарами, занял свое обычное место за столом и начал болтать о путешествии с видом человека, желающего лишь из вежливости поддержать разговор.

То и дело он замолкал, прислушиваясь. Однако, кроме скрипа блоков и стоек да шелеста парусов Гаспар не слышал никаких подозрительных звуков.

Вдруг до него донеслось:

— На Фор-де-Франс, айда!

Провансалец узнал голос Педро. Тот, видимо, бредил.

Сажесс налил себе рома, выпил, налил снова. Собственная болтовня, казалось, опьяняла его не меньше, чем спиртное. Но вот капитан снова распахнул дверь. Некоторое время он стоял, прислушиваясь, но Педро молчал.

Глава 24

В ПОИСКАХ ПЕДРО

На следующий день никто не вспоминал о событиях предшествующей ночи. Педро тоже не было видно. Гаспар не знал, умер ли этот человек или раскачивается где-нибудь в гамаке, оправляясь от побоев.