Корея и корейцы. О чем молчат путеводители

Вот уже два десятка лет, как мы начали открывать для себя Южную Корею. По крайней мере, на официальном уровне дипломатические отношения с этой страной у Москвы были установлены в 1990 году. И что мы знаем про эту страну сейчас? Давайте сами признаемся себе: за исключением небольшого количества специалистов-корееведов для всех остальных россиян Республика Корея остается загадкой. Практически в каждом нашем доме стоят телевизоры корпорации «Samsung», скороварки «LG», многие из нас ездят на «корейцах» – «хёндэ» и «киа», некоторые занимаются тэквондо, но что нам известно про саму страну и ее жителей? В лучшем случае, мы оперируем набором отрывочных и не совсем объективных сведений. Очень часто мы не можем сказать, какая из двух Корей – Южная или Северная – капиталистическая, а в какой «живет вождь и солнце нации Ким Чен Ир». Немало и тех, кто считает, будто «все они там, на Дальнем Востоке» – китайцы, корейцы и японцы, – на одно лицо и мало чем отличаются друг от друга в плане характера и традиций.

Может быть, некоторым утешением станет тот факт, что и сами южные корейцы недалеко от нас ушли – воображаемая ими Россия не имеет практически ничего общего с Россией реальной. Россия для многих корейцев – страна вечной зимы, а русский человек без литра водки не может и дня провести, однако при этом как-то умудряется создавать разрушительные ракеты и заставлять весь мир аплодировать национальному балету. Как говорится, в этом плане мы с корейцами квиты, но вряд ли стоит по-прежнему цепляться за крайне грубые или вовсе фантастические представления, с давних пор бытовавшие у наших народов.

Почему многие корейцы, стоит только с ними познакомиться, спрашивают про ваш возраст, кому сейчас принадлежит корпорация «Дэу», действительно ли мясо собак – национальное блюдо, хотят ли Южная и Северная Кореи объединения, да и вообще, почему Корея называется именно Кореей и как ее величают сами жители, к чему следует быть готовым, отправляясь с корейцами в ресторан или соглашаясь пропустить рюмку-другую?.. На эти, а также на многие другие вопросы я и постараюсь ответить.

Настоящая книга – своего рода квинтэссенция впечатлений, сложившихся у меня после того, как я в течение восемнадцати лет изучал эту страну и одиннадцать лет прожил в ней. Однако сразу хотелось бы оговориться: все, что здесь будет сказано про страну и ее жителей, относится только к Южной Корее, которая официально называется Республикой Корея и столица которой располагается в Сеуле. Эта Корея капиталистическая, откуда к нам привозят машины, компьютеры, холодильники и многое-многое другое. Северная же Корея – это совсем другой разговор. Конечно, между Югом и Севером можно провести определенные параллели, но чаще всего страна Ким Чен Ира и идей чучхе сильно отличается от своего южного соседа, ведь и история, и религия там совершенно иные.

Олег Кирьянов Москва, 2009 г.

Как известно, неофициальное название Кореи – Страна утренней свежести. Однако я бы назвал ее Страной вечных студентов. Может быть, я просто сталкивался с определенными людьми, но после одиннадцати лет, проведенных в Южной Корее, у меня сложилось впечатление, что корейцы либо учатся, либо только что закончили какие-то курсы и подыскивают новые для того, чтобы еще больше увеличить свой багаж знаний, развить навыки в той или иной области, получить немыслимое количество всевозможных сертификатов, свидетельств и прочих корочек. Причем это касается не только тех, кто в силу обстоятельств должен проявлять рвение в учебе, то есть школьников и студентов. Нет, если кореец поступает на работу, то он тут же идет на курсы иностранного языка или компьютерной грамотности или готовится к сдаче государственных тестов, например на инженера-электрика… Идет время, наш кореец становится все старше и старше, скоро ему уже пора на покой. Что же он делает? Берет и записывается, например, на курсы садовода. После же ухода на пенсию у любого корейца появляется масса свободного времени, которое он предпочитает тратить на учебу. Корейские бабушки и дедушки охотно записываются в разные кружки: от кружка игры на барабане до опять-таки курсов компьютерной грамотности. Короче говоря, не важно, чему учиться, главное – получать новые знания. А если уж совсем не хочется получать очередную корочку, то следует напустить на себя деловой вид, а на вечеринках с друзьями тяжело вздыхать: вот, мол, разгребу все домашние дела и пойду китайский учить.

Пока известный вождь мирового пролетариата призывал всех «учиться, учиться и еще раз учиться», в Корее этот лозунг активно претворяли в жизнь. Более того, для многих корейцев он стал просто смыслом жизни.

Если вы скажете корейцу, что где-то учитесь, то в ответ сразу же услышите одобрительное: «Молодец, так держать, учиться – это хорошо!» И действительно, в Южной Корее учеба – это почетное занятие. Не случайно всевозможные учителя и наставники пользуются таким большим уважением. Даже если вы лет на двадцать моложе корейца, но по какой-то немыслимой причине оказались у него в учителях, то он почтительно будет называть вас «мой сонсэнним», то есть наставник, или, как говорят в Японии, «сенсэй».

Когда я был студентом-второкурсником Сеульского госуниверситета, ко мне однажды подошли трое студентов-аспирантов, каждый старше меня лет этак на десять. На ту пору я уже более-менее разобрался в местных порядках и обычаях, поэтому тут же вскочил со стула и вежливо поинтересовался, что уважаемым господам-аспирантам от меня надо. (Поступать нужно именно так и никак иначе, если вы конечно же хотите играть по корейским правилам.) Те ко мне обратились, естественно, на «ты» и сказали, что хотели бы для общего развития позаниматься русским языком, попросив меня провести несколько уроков. Конечно, за занятия они обещали заплатить. И хотя я знал, что один из них на следующий год собирается уйти в армию, а двое других отправляются на стажировку в США, меня их просьба совсем не удивила, ведь учиться в Корее нужно всегда и всему. Однако резкая перемена, произошедшая с ними после начала занятий, просто поразила меня. Если раньше они обращались ко мне на «ты», а я каждому из них мог говорить только «вы» и во время разговора мне следовало всячески подчеркивать свой более низкий статус и выражать почтение, то на занятиях все менялось – они обращались ко мне чрезвычайно уважительно, постоянно называя «сонсэнним», то есть наставник. Ребята все были неплохие, с юмором, поэтому поначалу я решил, что они просто надо мной подшучивают. Но нет, я как-то совершенно случайно услышал, что и в разговоре друг с другом они называли меня «Олег-сонсэнним». Я попытался объяснить им, что подобное обращение не обязательно, но они решительно пресекли все мои попытки изменить ситуацию. «Вы теперь наш учитель, никак иначе быть не может», – сказал самый старший из моих учеников. Конечно, далеко не всегда отношение меняется радикально, когда вас просят на некоторое время стать преподавателем разговорного иностранного, но это и не редкость. По крайней мере, на самих занятиях вы неизменно будете «сонсэнним».

Нет сомнений, что на общее отношение к учебе и прилежание корейцев в этой сфере очень сильно повлияло конфуцианство, которое во главу угла, помимо всего прочего, ставило знания. Другой вопрос, что в старину учеба часто сводилась к зазубриванию древних трактатов, составлению стихов и цитированию их при всяком удобном случае и без оного. Тем не менее конфуцианство пустило глубокие корни в душах жителей Страны утренней свежести, и именно благодаря ему сформировались современные корейцы с их безграничной тягой к знаниям. Не случайно их соседи по региону – китайцы и японцы, – которые вместе с корейцами находились в ареале влияния этой доктрины, также славятся своим усердием и прилежанием. Отсюда, кстати, и благоговейное отношение к наставнику, ведь в конфуцианстве названы пять основных типов общественных взаимоотношений: правитель – подданные, отец – сын, учитель – ученик и т. д. Учителя всегда были столпами корейского общества и пользовались безграничным уважением. В современном мире в этом плане мало что изменилось и статус учителей по-прежнему чрезвычайно высок: они могут рассчитывать не только на хорошую зарплату, но и на почтительное отношение окружающих.

В главном королевском дворце Южной Кореи Кёнбуккуне, на площади перед тронным залом, можно увидеть два длинных ряда столбиков, расположенных параллельно друг другу. Столбики эти обозначали места, на которых должны были стоять высшие чиновники, встречая монарха. Чем выше твой чин – тем твое место, обозначенное столбиком, будет ближе к трону. С одной стороны, правой, располагались гражданские чиновники, с другой стороны, левой, менее почетной, – военные чины. Конечно, если есть места более или менее почетные, то кто-то неизбежно должен занимать наименее престижные, однако в данном случае такое разделение вовсе не случайно. В расположении столбиков нашло свое отражение отношение корейцев к учебе и военному делу: первое всегда считалось в Южной Корее более почетным, чем второе. В этом плане Корея сумела обойти даже Японию и Китай, снискав неофициальное признание как «самая конфуцианская в мире страна», несмотря на то что учение это родом из Китая. Конечно, корейцы признавали, что и без талантливых военных, как солдат, так и полководцев, существовать нельзя. Однако каждый отец рассуждал примерно так: если будет выбор, то пусть мой сын лучше станет преподавателем и научится толковать древние тексты, чем наденет доспехи и станет бегать в них по полям. Выучить пару страниц из священного трактата или сложить стихотворение по всем правилам, блеснув своими талантами перед окружающими, – это достойное и почетное дело, а раскидать мечом десяток врагов – так себе, тоже, конечно, неплохо, но… Короче говоря, ученым быть престижнее. И хотя сейчас многое изменилось в Южной Корее, учителя и ученые по-прежнему пользуются безграничным уважением.

Вузовский диплом в Южной Корее – это не обыкновенный листочек с печатями и оценками: его получение – важная веха в жизни каждого человека, главная цель, к которой стремится любой студент. Непременным условием не просто для успешной карьеры, но и для поступления на мало-мальски приличную работу стало получение высшего образования.

Вузовский диплом считается лучшим приданым как для мужчин, так и для женщин, хотя с последними еще лет пятнадцать – двадцать лет назад все было несколько иначе. Корейские социологи в ходе одного из исследований доказали, что, выбирая будущего спутника жизни, корейцы в первую очередь обращают внимание на образование и только потом на внешность и достаток. Возможно, некоторые корейцы и захотят возразить, однако многим из них для создания семьи требуется непременно образованный супруг или супруга. Сохнуть можно хоть по симпатичной девушке-официантке из столовой, хоть по крепкому парню с бензоколонки, но вот создавать семью можно лишь с человеком, у которого на руках есть вузовский диплом. Конечно, жизнь вносит свои коррективы и далеко не все поступают подобным образом, однако абсолютное большинство корейцев к этому стремится.

Складывающаяся ситуация очень беспокоит южнокорейских социологов, так как начинается расслоение общества, зарождаются своего рода касты, когда выпускники престижных вузов ищут себе пару только среди себе подобных, а люди, закончившие лишь среднюю школу, практически не могут выйти за пределы своего социального круга.

Такая дискриминация сильно влияет на уровень зарплат. В Южной Корее лица с высшим образованием получают примерно в полтора раза больше, чем со средним, и примерно в два с половиной раза больше по сравнению с теми, кто не смог закончить среднюю школу. При этом год от года разрыв увеличивается. Как же после этого не стремиться отправить свое чадо именно в университет?..