Коробка конфет
Шрифт:
«Бывало много неожиданных случаев такого типа, – заметил он, когда мне удалось пробить легкую брешь в его обороне. – Внезапный приступ гнева, сильные эмоции… после обильного обеда, известное дело… затем приступ ярости, кровь приливает к голове… результат вам известен!»
«Но с чего бы месье Дерулару так горячиться?»
«Как – с чего? Я был уверен, что у него был яростный спор с месье де Сент-Аларом».
«По какому же поводу?»
«Это же очевидно! – Доктор пожал плечами. – Разве месье де Сент-Алар не считается фанатичным католиком? Их дружба как раз и закончилась из-за расхождения во взглядах на церковь и государство. Ни дня не проходило без споров. Для месье де Сент-Алара
Известие было неожиданным и давало пищу для размышлений.
«Еще один вопрос, доктор. Можно ли ввести некую смертельную дозу яда в шоколадную конфету?»
«Я полагаю, можно, – медленно произнес доктор. – Вполне подошла бы чистая синильная кислота, если исключить возможность испарения, и также любая крупинка сильного яда могла быть проглочена незаметно… но, по-моему, такое предположение весьма сомнительно. Шоколадные конфеты, начиненные морфием или стрихнином… – Он скривился. – Вы же понимаете, месье Пуаро, одного кусочка было бы достаточно! Хотя такой любитель сладостей, как он, не стал бы церемониться».
«Благодарю вас, господин доктор».
Я покинул доктора. Далее я проверил аптеки, расположенные по соседству с авеню Луиз. Хорошо быть полицейским. Я без проблем получил нужную информацию. Только в одном месте мне сообщили о возможно ядовитом препарате, проданном в интересующий меня дом. Это были глазные капли сульфата атропина для мадам Дерулар. Атропин очень ядовит, и в первый момент это сообщение меня окрылило, однако симптомы отравления атропином весьма схожи с отравлением птомаином, трупным ядом, и не имеют никакого сходства с расследуемым мной случаем. Кроме того, рецепт был выписан довольно давно. Мадам Дерулар уже много лет страдала от катаракты обоих глаз.
Обескураженный, я направился к выходу, когда аптекарь окликнул меня:
«О, месье Пуаро! Я вспомнил, что служанка, приносившая этот рецепт, говорила о том, что зайдет еще в английскую аптеку. Вы можете заглянуть и туда».
Так я и сделал. Опять воспользовавшись моим служебным положением, я раздобыл нужные сведения. За день до смерти месье Дерулара они приготовили одно лекарство для мистера Джона Уилсона. Не то чтобы в нем было нечто особенное. Это были просто маленькие таблетки тринитрина. Я спросил, нет ли у них такого лекарства в готовом виде. Они показали мне его, и мое сердце забилось сильнее… поскольку эти крошечные таблетки были шоколадного цвета.
«Это лекарство ядовито?» – спросил я.
«Нет, месье».
«Не могли бы вы описать мне его действие?»
«Оно уменьшает кровяное давление. Его выписывают при некоторых формах сердечных болезней, например при стенокардии. Оно снижает артериальное давление. В случае атеросклероза…»
«Ma foi! [5] – прервал я его. – Эта ученая болтовня мне ничего не говорит. От него может покраснеть лицо?»
«Разумеется».
«А предположим, я съем десять или двадцать ваших таблеток, что тогда?»
5
Право же! (фр.)
«Я не рекомендовал бы вам проводить подобный эксперимент», – сухо ответил аптекарь.
«И все-таки вы настаиваете на том, что они неядовиты?»
«Есть много так называемых неядовитых препаратов, которые могут убить человека», – возразил он.
Я покинул аптеку в приподнятом настроении. Наконец ситуация начала проясняться!
Теперь я знал, что Джон Уилсон имел возможность совершить преступление… Но какими были его мотивы? Он приехал в Бельгию по делам и попросил месье
В доме гостили два человека. В распоряжении Джона Уилсона были средства для убийства. А у Сент-Алара был мотив. Помните, ведь он был фанатиком, а нет ничего страшнее, чем религиозный фанатизм. Мог ли он каким-то образом завладеть таблетками Джона Уилсона?
Другая мыслишка пришла мне в голову. А-а, вы смеетесь над моими мыслишками! Почему Уилсону понадобилось посылать за тринитрином? Наверняка он мог бы привезти с собой из Англии достаточный запас этого лекарства. Я еще раз навестил дом на авеню Луиз. Уилсона не оказалось на месте, но я побеседовал с горничной Фелисией, которая прибирала его комнату. Я с ходу спросил ее, правда ли, что месье Уилсон недавно потерял пузырек с таблетками, стоявший на полочке в ванной комнате? Девушка пылко поддержала мое предположение. Это была правда. А ее, Фелисию, отругали за это. Англичанин, очевидно, решил, что она разбила его и не захотела признаться в этом. Хотя она даже не дотрагивалась до пузырька. Наверняка это сделала Жаннетт… она вечно сует нос не в свои дела…
Я прервал этот поток слов и скоренько ретировался. Теперь я узнал все, что мне было нужно узнать. Мне оставалось только найти доказательства. Я чувствовал, что это будет нелегко. Лично я мог быть уверен, что Сент-Алар взял таблетки тринитрина с умывальника Джона Уилсона, но, чтобы убедить в этом других, мне необходимо было представить доказательства. А представлять мне было абсолютно нечего!
Но это уже не так важно. Я знал… вот что было главное. Вы помните, Гастингс, наши трудности в деле Стайлза? Здесь было то же самое, я знал… но мне понадобилось много времени, чтобы найти последнее звено, которое завершило бы цепь доказательств против убийцы.
Я отправился поговорить с мадемуазель Меснар. Она сразу же вышла ко мне. Я потребовал у нее адрес месье де Сент-Алара. На лице ее отразилась тревога.
«Зачем он вам понадобился, месье?»
«Он необходим мне, мадемуазель».
Она выглядела нерешительной и встревоженной.
«Он не сможет сообщить вам ничего нового. Его мысли вечно витают в каких-то иных мирах. Едва ли он вообще замечает, что творится вокруг него».
«Возможно, и так, мадемуазель. Тем не менее он был старым другом месье Дерулара. И может быть, он сообщит кое-какие подробности из прошлой жизни… скажем, о старых обидах или романах месье Дерулара».
Девушка вспыхнула и прикусила губу.
«Как вам угодно… но… но теперь я почти уверена, что ошибалась в своих подозрениях. Вы были очень любезны, согласившись выполнить мою просьбу, однако я была так расстроена… почти обезумела от горя в первый момент. А теперь я поняла, что в его смерти нет ничего таинственного. Оставьте это дело, умоляю вас, месье».
Я внимательно наблюдал за ней.
«Мадемуазель, – заметил я, – ищейке бывает порой трудно найти след, но уж если она нашла его, то ничто на свете не заставит ее сбиться с этого следа! Конечно, если ищейка хорошая! А меня, мадемуазель, меня, Эркюля Пуаро, можно назвать исключительно хорошей ищейкой».