Коробка в форме сердца

Хилл Джо

– Что, – расшифровал Джуд. Стрелка продолжала выбирать буквы, и Джорджия называла их вслух. Джуд слушал и складывал слова.

– Задержало. Тебя.

Стрелка сделала пол-оборота – и остановилась, слабо поскрипывая на шарнирах.

– Что задержало тебя, – повторил Джуд.

– А если это не она? Вдруг это он? Как мы поймем, кто с нами разговаривает?

Стрелка двинулась, когда Джорджия еще не договорила. Словно, подумал Джуд, ты держишь палец на пластинке, а она вдруг начинает вращаться. Джорджия:

– П. О. Ч. Е…

Джуд:

– Почему.

Небо. Голубое. – Стрелка остановилась. – Это она. Она всегда говорила, что предпочитает задавать вопросы, а не отвечать на них. Такая у нас была шутка.

Это была она. В его голове проносились картины, серия ярких снимков. Вот она на заднем сиденье «мустанга», на сиденье из белой кожи – практически голая, за исключением ковбойских сапог и смешной шляпы с перьями – озорно смотрит на него из-под широких полей. Вот она дергает его за бороду за сценой во время шоу Трента Резнора, и он прикусывает губу, чтобы не закричать. Вот она мертвая в ванной (этого он не видел в реальности, только представлял), вода как чернила, а ее отчим в черном костюме гробовщика стоит у ванны на коленях, словно молится.

– Давай, Джуд, отвечай ей.

Голос Джорджии, напряженный, чуть громче шепота, вывел его из оцепенения. Он поднял на нее глаза – она дрожала, хотя лицо ее покрывали капли пота. В темных глазницах сверкали глаза… лихорадочные, измученные глаза.

– Что с тобой?

Джорджия тряхнула головой: «Оставь меня». По ее телу пробежала судорога. Левую руку она продолжала держать на стрелке.

– Говори с ней. – Джуд снова посмотрел на доску. Черная луна в одном из углов хохотала, разинув черный рот. Разве она не хмурилась минуту назад? Из противоположного угла доски на луну выла черная собака. Никакой собаки раньше тут не было, Джуд в этом не сомневался.

– Я не знал, как помочь тебе. Извини, малышка. Kак бы я хотел, чтобы ты влюбилась не в меня, а в кого-нибудь другого. В кого-нибудь, кто не прогнал бы тебя прочь, когда стало трудно…

– Т. Ы. С. Е…– читала Джорджия тем же напряженным задыхающимся голосом. Джуд слышал этот голос и понимал, как непросто ей сдерживать усиливающуюся дрожь.

– Ты. Сердишься.

Стрелка застыла.

Джуда переполнили чувства, много чувств разом. Он не знал, как выразить их словами. Оказалось, это простор.

– Да, – сказал он. Стрелка метнулась к слову «НЕТ». – Зачем ты это сделала?

– С. Д. Е…

– Сделала, – прочитал Джуд. – Что сделала? Ты знаешь что. Вскрыла себе…

Стрелка снова указывала на слово «НЕТ».

– Что значит «нет»? Джорджия громко повторяла за стрелкой буквы:

– Я. Н. Е. М.

– Я. Не. Могу. Ответить. – Стрелка вновь остановила свой бег. Джуд подумал немного, а потом понял. – Она не может отвечать на вопросы. Она может только спрашивать.

Но Джорджия уже читала дальше:

– О. Н. П. Р. Е…

Ее сотрясала дрожь – так сильно, что стучали зубы. Когда Джуд бросил на нее обеспокоенный взгляд, он увидел, что изо рта девушки

выбивается пар, словно она находится в холодильной камере. Но сам он не заметил, чтобы в комнате стало холоднее или теплее.

И его поразили ее глаза. Джорджия не смотрела ни на стрелку, ни на него – никуда. Расширившиеся зрачки не двигались. Уставившись в пространство, Джорджия называла буквы, стоило стрелке притормозить у одной из них. Но она не видела, что происходит на доске.

– Он, – прочитал Джуд вслед за Джорджией, которая уже говорила с трудом. – Преследует. Тебя.

Джорджия перестала называть буквы, и Джуд понял, что вопрос задан.

– А-а. Да. Он думает, что ты убила себя из-за меня, и теперь хочет сравнять счет.

«НЕТ».

Стрелка задержалась на этом слове на долгую, полную драматизма секунду, а потом снова отчаянно заметалась по доске.

– П.О.Ч.Е.М…– одну букву за другой произносила Джорджия.

– Почему. Ты. Такой. Идиот. – Джуд замолчал, опешив. На кровати взвизгнула одна из овчарок.

Потом Джуд понял. На мгновение он потерял ориентацию в пространстве в приступе сильного головокружения. Временами он испытывал такое, если резко поднимался. А еще он подумал, что так, наверное, чувствуешь себя, когда под ногами ломается пропитанный влагой лед – в самый последний невыносимый миг перед тем, как уйти под воду.

– Ублюдок, – сдавленным от ярости голосом произнес Джуд. – Какой ублюдок.

Он заметил, что Бон проснулась и опасливо смотрит на доску «Ойя». Ангус тоже следил за тем, что происходит, постукивая по кровати хвостом.

– Что нам делать? – спросил Джуд. – Он гонится за нами, и мы не знаем, как избавиться от него. Ты можешь нам помочь?

В отверстии на кончике стрелки виднелось слово «ДА».

– Золотая дверь, – прошептала вдруг Джорджия. Джуд посмотрел на нее – и оторопел. Ее глаза выкатились из орбит, так что видны были одни белки, а все тело безостановочно сотрясалось крупной дрожью. Лицо, которое и раньше было бледнее воска, стало еще бесцветнее и приобрело жуткую прозрачность. Клубы белого пар вырывались из серых губ. Он услышал, как заскрипел стрелка, катясь по доске, и торопливо перевел взгляд обратно. Джорджия молчала, не называла букв, поэтому он сам составлял слова и фразы.

– Кто. Будет. Дверью. Кто будет дверью?

– Я буду дверью, – сказала Джорджия.

– Джорджия? – не понял Джуд. – О чем ты? – Стрелка ожила. Джуд больше не произносил слов вслух, просто следил за стрелкой, которая лишь на краткий миг приостанавливала свой бег над нужными буквами и вновь пускалась в путь. «Ты. Проведешь. Меня».

– Да, – отвечала Джорджия. – Если разрешишь. Я сделаю дверь и проведу тебя, и тогда ты остановишь его.

«Ты. Клянешься».

– Клянусь, – сказала Джорджия. От страха ее голос срывался. – Клянусь. Богом клянусь. Я клянусь. Я сделаю все, только я не знаю, что надо сделать. Я готова, я на все готова, только скажи что.