Король для Снежной королевы (сборник)
Шрифт:
«Ш-ш-ш…» – мерно и зловеще раскачивались над нею чёрные ветви. Ей казалось, что деревья с сомнением шепчут: «Ты его не найдёш-ш-шь».
Снежана вздрогнула и решительно устремилась в объятые инеем заросли.
Под ногами слабо хрустела тонкая корочка смёрзшихся листьев, каблуки немного увязали в них. Следы Кирилла были по-прежнему отчётливо видны, но снег повалил гуще, и теперь даже под сплошным сплетением веток мелькали снежинки.
«Вот будет забавно, если я просто сделаю большой крюк, а Кирилл тем временем выйдет к воротам и преспокойно уедет!» – говорила она себе. Но втайне хотела, чтобы
В груди затаилось какое-то нехорошее чувство, ожидание беды. Она ничего не могла с ним поделать. Происходило что-то непоправимое.
Ветер пробирался под одежду и пытался нагло облапать. На плечах оседали снежные погоны, как издевательский знак отличия. Поёживаясь от холода, она всё шла вперёд, а вокруг простирался неподвижный и сонный мир. Ей казалось, что она движется всё дальше и дальше в царство мрака, где только тьма и снег. Зима в концентрированном виде. А где-то позади, возможно, собирались в стаю бездомные псы, и рыскали, припадая к земле, и крались за ней по пятам. И никто уже не защитит её от дикой своры – ни Хольда, ни Блазень… Нет, лучше не думать, не думать об этом!
Раздался треск, громкий, как выстрел, и на несколько шагов впереди обломился и упал под тяжестью снежной шапки огромный разлапистый сук – точно поперёк тропинки. «Может, это знак, что пора вернуться?» – подумала Снежана чуть ли не с облегчением. Наверняка знак. Нужно поворачивать, пока не поздно. Она постояла, прислушиваясь к своим сомнениям и гласу разума, но всё-таки переступила через этот шлагбаум и зашагала дальше, ожесточённо топая и пытаясь таким образом согреться. Сапоги безнадёжно перепачкались, ведь модельная обувь не предназначена для ночных странствий по лесу, где под снегом – влажная вязкая почва и мокрая трава.
Тропинка под ногами давно сгинула, её сменил неровный ландшафт – сплошные бугры да буераки, белые холмики, словно закутанные на зиму мебельными чехлами.
Из сугробов торчали чёрные стрелы осоки или ещё какой-то сухой травы.
Наконец, дорогу Снежане и вовсе преградила довольно широкая ложбина. Следы сначала тянулись по её краю, а потом резко прерывались и возобновлялись на пригорке с другой стороны. Кажется, Кирилл прыгнул… и не очень удачно: упал на одно колено – на снегу темнел крупный отпечаток.
Снежана решила обойтись без акробатических трюков – просто аккуратненько спуститься, тщательно выбирая всякий раз, куда лучше поставить ногу, и подняться на противоположный склон. Не такой уж он высокий и крутой.
Она сделала несколько шажков вниз и едва успела отшатнуться, когда под каблуком что-то вдруг ощутимо хрустнуло, как битое стекло.
У её ног извивался чёрный, как угорь, ручей, схваченный льдом. В маленьком проломе журчала обжигающая ледяная вода. Ещё одно неосторожное движение – и Снежана ступила бы в неё, провалилась по щиколотку. Здесь не пройти.
Она выбралась обратно на берег, отошла, разбежалась и прыгнула, не давая себе времени подумать, какую делает глупость и выдержат ли приземление её каблуки. Они выдержали. Хорошо. Хорошо.
Дальше следы прерывисто петляли среди пожухшей травы, испятнанной снегом и бурыми листьями. Снежана ускорила шаги, перебираясь с одной кочки на другую. Не нужны были
Лес тревожно и глухо гудел, наверху раскачивались чёрные ветви. Теперь в их шуме Снежана слышала не предупреждение – угрозу. А с чёрного неба осыпались снежинки, точно маленькие бриллианты, драгоценные крупинки хорошо спланированной жизни. Ты его не найдёш-ш-шь…
Она потеряла счёт времени.
Мысли путались, бродили по кругу, как, наверное, и она сама следом за Кириллом Тамилиным. Он уходил всё дальше. Она не догонит его. Никогда.
Снежинки летели, как пепел, всё, чего она хотела, всё, к чему стремилась, выгорало в ней дотла. Ты его не найдёш-ш-шь…
Вот что Блазень имел в виду, когда говорил – уж лучше так. Уж лучше сгинуть в зимней чаще, чем вечно быть привязанным к Хольде и знать, что кто-то отдал ей твою душу.
Снежана отгоняла эти странные, нелепые мысли – неправда, так не бывает! Но с таким же успехом можно было отмахиваться от навязчивых снежинок – те всё равно кружили вокруг. Сколько она ни уговаривала себя, что не стоит поддаваться панике, сколько ни взывала к собственному разуму – всё напрасно. Ужас леденил сердце, заставлял торопиться, спотыкаться на ровном месте, высматривать впереди знакомую фигуру – там, в черноте замёрзшего мира, запретного для людей, запретного для живых.
Она уже не оглядывалась, не гадала, найдёт ли дорогу назад, сумеет ли вернуться, если захочет. Потому что знала – не найдёт, не сумеет. Ей оставалось только продолжать погоню, но она понимала, что отстаёт, что вряд ли настигнет Кирилла. Кое-где следы уже были нечёткими, почти неразличимыми. Скоро она потеряет их и снова заблудится, на этот раз окончательно, да так и будет скитаться в болотной тьме, пока не упадёт на какой-нибудь тропинке. И останется здесь лежать до весны, грезить в объятиях северного ветра – слушать его шёпот о звёздном замке Снежной королевы возле самых ворот Вселенной, где изо всех щелей дуют ледяные сквозняки из небытия.
Холод охватил её всю, поднялся до самого сердца. Снежана вдруг вспомнила странное чувство, возникшее, когда она уходила из своей общежитской комнатки, – ощущение, что больше она не вернётся туда. В тот момент оно было близким к эйфории, а сейчас казалось тревожным. Может быть, она не возвратится потому, что навсегда останется здесь?
Наверное, всё кончено. Хольда победила.
И ничего уже не исправить.
Она просто сгинет в этом сумрачном мире – и Кирилл тоже, ведь никто больше не поможет ему. Никто. Все друзья уехали, все подруги давно спят в своих или чужих постельках.
Злость и отчаяние придали ей сил. Сбиваясь с размеренного ритма, срывая дыхание, она почти бегом рванулась вперёд, сосредоточенно глядя себе под ноги, чтобы не упустить едва заметный след… и вдруг вылетела из-под деревьев на открытое пространство – широкую, явно цивилизованную дорожку. По инерции сделала несколько шагов и замерла.
Прямо перед нею на заиндевелой лавочке под рябиной сидел Кирилл, сунув руки под мышки и уткнув подбородок в воротник куртки. На мгновение Снежане стало нехорошо, ей почудилось, что он застыл навсегда, как ледяная статуя. Но Тамилин удивлённо поднял голову, заслышав её оклик.