Король футбола
Шрифт:
Так как никто ей не ответил, она обратилась к Саиду:
– Я спрашиваю, что будем пить? Ты будто не слышишь, что я говорю…
Это «ты», обращенное к Саиду, резануло тетушкино ухо. «Что за воспитание, - подумала Беррин-ханым, - женщины из рода Шафран-заде никогда не позволяли себе говорить с мужьями на «ты», даже оставаясь с ними наедине…»
Не успела тетушка ответить невесте, как ее опередил Хасип-бей:
– Предлагаю выпить ракы (Ракы - виноградная водка.)… После нее не так болит голова.
Трезвеннику
– Терпеть не могу чинных обедов. В Европе давно уже принято а-ля фуршет, - капризно сказала Севим.
– А вы как любите, моя красавица?
– спросила Беррин-ханым, не поняв, чем недовольна невеста.
– Люблю, чтобы запросто было все: каждый сам кладет себе на тарелку, что ему нравится, и наливает, что хочет, - вот это современно! Никого не сажают…
– Это не от современности, красавица моя, - язвительно заметила Беррин-ханым, - а от тесноты. Нынче, как известно, просторных домов не строят… А гяурская гостиная - не больше нашей кладовки… В ней не больно рассядешься, вот и устраиваются, как могут…
– Возможно, у них в Европе и тесно, ну а что хорошего в таком сарае, как ваш?
– вспыхнула Севим.
Беррин-ханымэфенди чуть не поперхнулась от обиды за фамильные хоромы. Слава всевышнему, в разговор вовремя вселила мадам Анжела.
– Вы, конечно, свой дом поставите на широкую ультгасовгеменную ногу?
И все радостно переменили тему, заговорив о будущем доме молодоженов.
Когда жених увез гостей, Беррин-ханым и старая служанка, оставшиеся дома, еще долго охали: «Бедный Саид! Что с ним будет? Не иначе, как шайтан свел его с этой невоспитанной, взбалмошной девицей, к тому же беременной…»
На следующий день Саид отправился к невесте с огромным букетом пунцовых роз. У Ферфейерверков он застал великое множество незнакомых людей, и каждый из них чувствовал себя как дома: один тянул виски, другой за обе щеки уписывал всевозможную снедь, а третий, развалившись на диване, похрапывал. Наверное, гости всегда вели себя здесь самым непринужденным образом, только Саид, занятый мыслями о своей возлюбленной, просто ничего не замечал вокруг. Он преподнес невесте букет. Вид у жениха был, как обычно, смущенный и несчастный.
– Поставь его сам в какую-нибудь вазу, - сказала Севим, даже не взглянув на цветы.
Саид отправился искать вазу, бестолково тыкаясь в каждый угол.
– Ладно, не надо, - остановила его Севим, - не ищи, а то ты обязательно что-нибудь свалишь или разобьешь. Положи на окно, потом мама их поставит…
Не избалованный вниманием жених с радостью исполнил приказание хозяйки своего сердца - ведь случалось, что невеста вообще не замечала его появления, не удостаивала разговором. Саид походил по комнатам, отыскал укромное местечко за буфетом и устроился в кресле… К его изумлению, вдруг появилась Севим, которая нашла его и села в кресло напротив.
– Что нового?
– спросила она.
Саид уже знал, что стоит ему рассказать какую-нибудь смешную историю про себя, и Севим придет в хорошее настроение. Как она смеялась, когда он описывал свое посещение стадиона!…
– Я бы сказал, но… - и запнулся.
– Что?
– Да так… я стесняюсь… Это тайна.
– От меня?
– Нет, от вас у меня нет тайн!… Но понимаете…
– Чего понимать?
– Севим начала сердиться.
– Я хочу завоевать ваше сердце, и ради этого я готов на все. Если надо, я стану даже футболистом!
– В голосе жениха послышались твердые нотки.
Севим от изумления вытаращила глаза:
– Что-о? Футболистом?! Еще недавно ты спрашивал, за какой клуб тебе болеть!…
– Да, я стану футболистом!
– В его словах впервые появилась какая-то уверенность.
– То есть я хочу этого всем сердцем!
– высказал Саид свою заветную мечту.
– Ой, уморил!… Прошу, перестань, я сейчас лопну… Саид добился своего - рассмешил невесту.
В дверь позвонили, и ввалился Ахмед Стена. Севим вскочила, бросилась навстречу и повисла у него на шее. Ахмед звонко расцеловал добрую фею своей команды.
– Что с тобой?
– спросил он.
– Ты плакала?
– Нет, душа моя, это от смеха…
Они уселись рядышком на диване, недалеко от буфета и, прижавшись друг к другу, тихо зашептались, не обращая внимания на Саида, который невольно слушал их разговор. «Вот если бы я стал футболистом, она всегда бросалась бы меня целовать, как Ахмеда», - думал он.
– Ах, мой дорогой, - жаловалась Севим Ахмеду, - свадьба все откладывается и откладывается, а мне, сам понимаешь, надо торопиться.
Саид даже покраснел от счастья: значит, она любит его, если жалеет, что свадьба откладывается.
– Что случилось? Почему в клуб не показываешься?
– Это все отец. Ты же знаешь: свобода для меня дороже всего, а отец знай твердит: «Пока замуж не выйдешь, не будет тебе свободы». Я даже на матч не могу пойти, когда ты играешь. В клуб не хожу… Наверное, так надо… Но после свадьбы придет моя свобода, и уж тогда мы не расстанемся… Если бы ты знал, как я соскучилась по тебе…
И они опять поцеловались, как брат с сестрой, а Саид слушал и все думал: стать футболистом - это единственный выход.
Ахмед сжал в ладонях ее руки.
– Чего тянуть со свадьбой? Назначай на завтра. Мы только этого и ждем…
– Не могу, дорогой. Мать заладила: «Я отдаю дочь, прекрасную, как роза, и не могу позволить, чтобы она жила в старом сарае, хоть они и называют его особняком…» Мама требует, чтобы купили новый дом.
– Конечно, пускай покупает!
– сказал Ахмед.
– У него куча денег… И дом должен быть большим… Чтобы было где разгуляться, когда мы всей командой к тебе закатимся.
– Он снял пока прекрасную квартиру… Ты сможешь там даже ночевать…