Король футбола
Шрифт:
Пластические операции следовали одна за другой. К тому же взбунтовался доктор: из-за этих операций он вынужден был забросить свою научную работу и требовал поэтому оплаты по тройному тарифу.
Даже рассудительная Мехджуре-ханым и та не выдержала и стала уговаривать Севим:
– Доченька, ты должна найти отца для своего ребенка. Ведь тебе уже двадцать девять.
– Двадцать девять мне будет через месяц, - поправила ее Севим.
– Я тоже женщина, - продолжала мать, - и понимаю твою страсть к футболу. Но сейчас ты должна в первую очередь подумать об отце для
– Дайте мне три дня сроку, - спокойно ответила Севим.
– Если за это время я не найду ничего подходящего, пусть будет ваша кандидатура.
– Жаль, не в меня ты пошла, - вздохнула мать, - Назве за три дня найдешь покладистого простофилю.
– Мамочка, бывают мужчины, которые только прикидываются глупыми, - назидательно сказала дочь.
– У меня на примете есть три остолопа, но сперва надо их испытать, а то потом всякое может случиться. Помнишь Аилу? Ее муж тоже поначалу простачком казался, а теперь шагу не дает ступить бедняжке. Разводиться хотел, когда накрыл ее с центрфорвардом из клуба «Нуждарей».
– Неужели развелся?
– удивилась мать.
– Слава богу, хозяева клуба уговорили мужа не поднимать шума. Не резать же кобылу только за то, что она вдруг споткнулась, - распалилась благородным негодованием Севим.
– И мне не хотелось бы омрачать семейное счастье подобными пустяками. Я должна быть абсолютно уверена в своей свободе и независимости и после свадьбы. Прошу у вас три дня, их ведь трое…
И вот наступил тот день, когда Севим Грифон нашла свою жертву, Саида Рыжисына, а Саид открыл наконец свою звезду.
Юный сын знатного рода Шафран-заде сам вышел навстречу своей звезде. Он прогуливался с приятелем по проспекту Истикляль и делился с ним своими парижскими воспоминаниями. Что приходит в голову настоящего мужчины при слове «Париж»? Конечно, женщины! А раз так, значит, разговор шел, естественно, о Мадлен, тем более что других женщин Саид не знал.
– Я, конечно, притворялся, ты же знаешь, провести меня не так-то легко.
Приятель, только что занявший у Саида пятьсот лир, охотно поддакивал:
– Это уж точно! Ты - малый не промах… Ловко у тебя получилось…
– Еще бы! Ведь Мадлен хотела меня провести.
– Тебя? Не на того нарвалась!
– То-то и оно! Представляешь, Мадлен клялась мне, что она - девушка…
– Ну и что?…
– А то, что на самом деле у нее оказался муж!
– Потрясающе! Как же ты ее расколол?
– Запросто…Понимаешь, только завалюсь с ней в постель, обязательно слышу где-то рядом мужской голос… Ну, кто еще, кроме мужа, может находиться в спальне женщины, а?
– Верно!
– Между нами говоря, если бы я не поднатаскался у индийского факира, я бы ее не раскусил… Хотя мне-то было все равно, муж там или еще кто… Ты меня знаешь, я человек дела… А они пусть там разбираются, верно?
– Конечно…
– Так вот, этот ее муж нас тайно фотографировал! Я догадался в первый же день, но смолчал… Хочешь снимать - снимай на здоровье! Верно?
– Слушай, а он только фотографии делал или на кинопленку тоже снимал?
– А что?
– встрепенулся Саид.
– Здесь показывали? Приятель, великий любитель натурных съемок, уже
дважды видел фильм с участием Саида и Мадлен.
– Не знаю. Я просто спрашиваю, - ответил он как бы между прочим.
Саид, захлебываясь, рассказывал о «столице столиц», а приятель, которому уже осточертела вся эта болтовня, чуть приотстал от него, а затем смешался с толпой и был таков… Именно в этот самый момент мимо Саида, обгоняя его, проходила Севим. Сначала она приняла его за обыкновенного уличного приставалу и хотела прошмыгнуть мимо, но, задержанная встречным потоком пешеходов, поневоле пошла рядом с ним, А тот все говорил и говорил про свой Париж. Она прислушалась к рассказу, поняла, что ошиблась в своем предположении, и даже заинтересовалась забавной историей.
– Представляешь, протянул я руку, и что же?
– увлеченно продолжал Саид.
– Натыкаюсь на обыкновенные мужские усы… «Мадлен!
– кричу я.
– Чьи это усы?…» Хотя, сам понимаешь, я сразу догадался, что это мужские усы… Только спроси я понежнее, она наверняка бы сказала, что это ее усы…
Севим звонко рассмеялась, и тут Саид заметил, что уже не с приятелем идет, а с очаровательной девушкой.
– Извините, - смутился Саид, - со мной был приятель, но он, видно, отстал.
– Пожалуйста, не стоит извинений. Ваш рассказ, бей-эфенди, очень интересен, - еле сдерживая смех, произнесла Севим.
– Что же было дальше?
– Если вам угодно, ханымэфенди, я продолжу…
Саид, конечно, изобразил дело так, будто он отдубасил усатого. Однако, глядя на него, Севим смекнула, что перед нею человек, который скорее сам получает удары, нежели наносит их.
– Жаль, что я не слышала с самого начала.
– Готов повторить, ханымэфенди, если вам угодно… Извините, я не представился: Саид Рыжисын.
– Севим Ферфейерверк.
– Простите?
– Ферфейерверк!
– Очень приятно… Ради бога, не подумайте обо мне ничего плохого, но мне так хочется пригласить вас в кафе и там рассказать все с самого начала.
– О'кей!
– согласно кивнула Севим.
– Я, правда, собралась в кино, но до начала еще есть время. Вы никуда не спешите?
– Нет, нет!
– восторженно вскричал Саид.
Они зашли в кафе, в котором Севим бывала не раз. Саид принялся рассказывать о Париже. Севим слушала, весело хохотала и, как современная кокетливая девица, привыкшая вести себя непринужденно в обществе мужчин, невзначай касалась своего собеседника рукой или прижималась ножкой к его ноге… И тогда с Саидом начало твориться что-то непонятное: от нечаянных прикосновений будто ток пробегал по всему телу, его бросало в дрожь, он заикался, краснел, мысли путались в его голове, и он надолго замолкал, тупо уставившись в пол. Севим Грифон, словно почуяв добычу, хищным взглядом разглядывала его, стараясь понять, тот ли глупец попался ей в когти, о котором она вела разговор с мамашей.